«Как там в “Эдде" говорилось о погребальном костре героя?» Hrot-garmr. «Завывающий пес». Пламя, словно воющий пес. zi-ik-wa UR.BAR.RA ki-sa-at. «Тебе суждено обратиться в волка».

«Как там в “Эдде" говорилось о погребальном костре героя?»

Hrot-garmr. «Завывающий пес». Пламя, словно воющий пес.

zi-ik-wa UR.BAR.RA ki-sa-at. «Тебе суждено обратиться в волка».

Опустившись на колени, слушая выкрики убийц и вой, доносящийся справа, Дейл понимал, что он совсем не герой, а просто раненый и напуганный человек средних лет, непривычный к дракам и боящийся смерти, но при этом он все равно мечтал превратиться в волка. Если бы он стал волком, он перерезал бы горло ближайшему скинхеду раньше, чем остальные застрелили бы его. Если бы он стал волком, он напился бы их горячей крови, пусть даже потом они убили бы его.

Он не превратился в волка.

Дейл просто снова поднялся на ноги, и тут створки громадных ворот амбара поехали в стороны, покатились по железным рельсам, вспахивая снег и медленно надвигаясь на Дейла. Затем они упали, и Дейл увидел, что это громадный комбайн надвигается на него, жатка в тридцать футов шириной расшвыривает по сторонам снег, словно адский плуг, заградительных щитков на ней нет, и в жерле раззявленной пасти видны подъемные цепи и режущие ножи.

«Вот что видел Дуэйн Макбрайд в последние минуты жизни».

Стеклянная водительская кабина, вознесенная на двенадцать футов над вращающимися ножами и летящим в стороны снегом, была слабо освещена изнутри, и Дейл посмотрел на лицо водителя, меняющее форму, словно плохо сделанный цифровой эффект в кино: сначала гнусная физиономия Бонера, самого старшего фашиста, потом лицо трупа Конгдена, потом снова Бонер, и снова Конгден. Свет внутри кабины погас. Дейл развернулся и побежал.

Сорок один год назад Дуэйн побежал в поле и там погиб. Дейл повернул налево, обратно к горящему дому и надворным постройкам, отчаянно выискивая что-нибудь, что угодно, отделяющее его от лязгающей челюстями машины за спиной.

На полпути к ближайшему сараю Дейл понял, что бежать к курятнику и другим сараям нельзя. По доносящимся из темноты крикам было ясно, что там его ждут остальные скинхеды. Опережая всего на тридцать футов заржавленные ножи и вращающиеся подъемные цепи, Дейл рванулся вправо, застревая в сугробах, бросился к цистерне с горючим. Оставался шанс, всего лишь шанс, что ему удастся забраться по боковой лесенке на двухсотгаллонную бочку с бензином, а оттуда перепрыгнуть на спасительную крышу ближайшего сарая.

Дейл подпрыгнул, схватившись за металлическую перекладину, разрезая ладони о ржавое железо, подтянулся, упираясь для надежности ногами в огромную овальную цистерну, и успел забраться на десять футов над землей, когда гигантский комбайн врезался в цистерну, вырвал опорные решетки из земли и протащил все это через заднюю стенку сарая с генератором. Дейла подкинуло в воздух на пятнадцать футов, и только благодаря счастливой случайности и законам баллистики его швырнуло на двадцать футов в сторону от комбайна, вместо того чтобы уронить головой вниз прямо на вращающиеся ножи. После чего гигантская машина проехала еще несколько ярдов вперед, застряв зубами в заржавленном металле цистерны, бензин из которой лился, заливая комбайн и снег вокруг него. Уже по инерции допотопный комбайн разнес в щепы заднюю стену сарая с генератором, а с подъемных цепей для кукурузы на разбитые доски и ржавое железо хлестал, словно из гейзера, бензин.