— Слушай, Андреич, может во дворе поговорим, а — я как раз туда иду…

Услышав это, Кира незаметно подмигнула Вадиму и мотнула головой, давая понять, что пойдет вперед. На его лице отразилось явное неудовольствие, и он уже хотел было что-то сказать, но она повернулась и направилась к ореховой рощице. Летний вечер был светлым, все кругом хорошо просматривалось, двор был полон людей, вдоль дороги нескончаемым потоком сновали пляжники, так что сейчас ей точно ничего не грозит. Это вам не Владина квартирка, дверь в которую можно было захлопнуть и вытворять все, что вздумается.

Она оглянулась — Вадим и его сосед медленно шли следом, разговаривая. Кира подняла голову и посмотрела на небо, где уже просыпались первые звезды. Луны не было, и без нее небо казалось каким-то осиротевшим. На Киру накатил безотчетный страх, но приступ тотчас же прошел, и, поправив бретельку еще слегка влажной после стирки майки, она пошла дальше.

Когда Кира вошла в крошечную ореховую рощицу, из зарослей сирени возле дома Вадима с треском выломился мальчишка, следом за ним выскочил весело тявкающий спаниель, и оба унеслись в сторону моря. Внезапно она загрустила, глядя на окрестные дома, на освещенную витрину ларька, на скамейки, где посиживали обитатели двора. Уезжать не хотелось отчаянно — и не только из-за Вадима. Она успела привязаться к этому месту — даже к этим людям, которых видела изо дня в день и которых, как оказалось, так и не успела узнать. Шумные, сварливые, веселые, а на деле — тихие, осторожные и напуганные. Иные переступают через свой страх, а иные так и идут по жизни, опустив голову и покорно слушая его шаги рядом с собой, — идут тихо, как тени, и живут тенями, и тенями беззвучно и незаметно уходят в небытие.

Кира остановилась и вытащила из сумочки сигареты, с легкой улыбкой глядя, как по дорожке через парк в сторону двора вприпрыжку бежит Настя, пиликая игрушечным мобильником, а следом, далеко отстав, идет Нина и что-то раздраженно кричит внучке. Все было как обычно. Она уедет, а здесь так ничего и не изменится… но квартира будет закрыта до тех пор, пока не решат, что с ней делать, и никто больше никого в нее не пригласит. Стас в больнице… если его еще можно назвать Стасом…

Сунув сигарету в рот, Кира пошарила в сумочке, но зажигалки не было, и она вспомнила, что та так и осталась валяться в машине Стадниченко. Кира подняла руку, чтобы вытащить сигарету, и тут рядом с ней что-то щелкнуло, и вспыхнул крошечный огонек. Ахнув, она отшатнулась, уронив сигарету.

— Ты чего? — удивленно-обиженно спросил Сергей, вышедший из-за орехового ствола. — Я думал, ты ко мне идешь — разве ты меня не видела?