Рыся заглянул в клетку и показал кошке язык.

– Я как ее увидел, так и понял все. Ну, думаю, сейчас ты у меня огребешь. Хотел ее камнями закидать, но камни надо было таскать. Яма глубокая, не выбраться, не знаю уж, кто там эту яму вырыл и как она в нее свалилась. Но свалилась. И тут мне в башку и пришла мысль – я взял намет и поймал эту тварюку наметом. Подцепил, замотал и вытащил наружу. А потом отволок на водокачку. И посадил в печку, на время. Печку цепями обмотал, толстенными, в руку толщиной. И осторожно все делал, в толстых резиновых крагах, чтобы не поцарапала. Потом к папаше побежал. Мой отец в кузнице работает, он мне клетку эту и сделал – я ему сказал, что собираюсь бобров ловить. А ему плевать. Он взял да и сделал. Я этого кошака в клетку и вставил, а прутья сам заварил, я немножко умею. Вот теперь она тут и сидит.

– Ясно, – сказал я. – А дальше что ты с нею делать собираешься?

– Не знаю, – ответил Рыся.

Я присел перед клеткой. Белая тварь приблизилась к прутьям, и я смог рассмотреть ее лучше. Она похудела. Шерсть кое-где выпала, а кое-где торчала неопрятными клоками. Не изменились глаза. Глаза у нее были те. Я помню их. Вряд ли забуду.

Красные, будто залитые вишневым соком. Зрачков не видно, один вишневый сок. А у самой Кострихи были черные…

– Надо бы ее, конечно, прикончить, – сказал Рыся. – Но что-то не хочу пока… Пусть живет. Пусть. Пока.

Я был противоположного мнения. Но спорить с Рысей мне не хотелось.

– Отсюда не убежит, – сказал Рыся. – Не убежит…

– А зачем все-таки звезда на крыше? – не удержался и спросил я.

– Понимаешь, – Рыся взялся за ручку ящика для клетки. – Помоги-ка.

Я помог.

– Понимаешь, – сказал Рыся. – В последнее время что-то стало происходить…

– Что?

– Я поэтому и просил тебя, чтобы ты стрелять ребят поучил. На прошлой неделе один мужик, он охотник, в лес пошел и какие-то странные следы видел. Он их даже опознать толком не мог, хотя охотник настоящий. Говорит, то ли медвежьи, то ли волчьи, а может, и вообще рысь. Но только уж какая-то очень большая, таких не бывает. А потом эти следы все ближе и ближе к селу стали находить, так что я думаю, что с этим делом не все чисто. Что-то тут намечается…

Рыся осушил бутылку с лимонадом и выбросил ее в окно.

– И эта тоже, – Рыся пнул клетку. – Беспокойная стала. Раньше бывало месяцами лежит и лежит, а сейчас вон шипит, мечется. Чует будто что-то. Но ничего, никуда она не денется. Если уж прижмет, я ее всегда прибью.

Кошка зашипела.

– Я тебе сейчас пошиплю! – Рыся снова взялся за свою пырялку. – Мне на твое шипение плевать…