Мне не очень хотелось оставаться одной с этими бессловесными существами, но пришлось согласиться. Однако мой спутник, перед тем как подняться, совершил невероятное. Он поднес кокосовый орех к лицу преподобного Хеймарка и начал им трясти. К моему величайшему удивлению, дух съежился и начал, как дым, всасываться в отверстие ореха. Мистер Клеменс энергично работал пальцами, заталкивая в орех остатки почтенного священнослужителя. Позже он признался мне, что это было нелегко – «как протаскивать парус в маленькое кольцо», – сказал он.
Закончив, он заткнул орех пробкой и начал подниматься.
Закончив, он заткнул орех пробкой и начал подниматься.
– А с этими что делать? – спросила я, кивая на оставшихся духов.
– А с этими что делать? – спросила я, кивая на оставшихся духов.
Мистер Клеменс пожал плечами и прошептал:
Мистер Клеменс пожал плечами и прошептал:
– Лучше оставить их здесь. Судя по тому что нам сказали, им некуда возвращаться. Это лапу, духи мертвых, в отличие от хихио – живой души нашего друга. – Глядя на него, я в шоке поняла, что почти привыкла к его обнаженному виду. – Кроме того, боюсь, что в орехе все равно не осталось места.
Лучше оставить их здесь. Судя по тому что нам сказали, им некуда возвращаться. Это лапу, духи мертвых, в отличие от хихио – живой души нашего друга. – Глядя на него, я в шоке поняла, что почти привыкла к его обнаженному виду. – Кроме того, боюсь, что в орехе все равно не осталось места.
Он исчез наверху, и я осталась одна среди молчаливых призраков. Внезапно что-то заставило меня обернуться, и я уже готова была увидеть выбегающего из пещеры кабана или другое создание тьмы.
Он исчез наверху, и я осталась одна среди молчаливых призраков. Внезапно что-то заставило меня обернуться, и я уже готова была увидеть выбегающего из пещеры кабана или другое создание тьмы.
Я не сразу поняла, что так подействовало на меня. Это оказалось отсутствие звука, ставшего уже почти привычным.
Я не сразу поняла, что так подействовало на меня. Это оказалось отсутствие звука, ставшего уже почти привычным.
Кабан перестал сопеть.
Кабан перестал сопеть.
Корди услышала вертолет еще до того, как он приземлился. Луч прожектора скользнул по Большому хале, затарахтел мотор, и легкая тень скрылась в темноте.
Корди знала, что задумала Элинор. Она хотела спуститься в Милу, как это сделала сто лет назад ее тетя, и вывести оттуда души хаоле, чтобы Пеле могла сражаться с врагами, не опасаясь за судьбу заложников. Еще она хотела взять с собой красавчика куратора, следуя древнему правилу: спускаться должны мужчина и женщина.