А Бог мазал им глаза обжигающей метелью, чтоб они опять открыли их и видели ясно, что с ними происходит, чтоб храбро глядели неизбежному в лицо; и Бог стоял у двери и стучал, требуя, чтобы вышли в ночь, в горенье огней, и стояли близ кострищ, и не двигались, когда огонь начнет обнимать живых, и понимали, что это есть второе Крещенье, когда, обличая и наказывая, Бог любит и ласкает любимых им.

– Маня, мы сгорим!.. смотри, огонь ползет к моим ногам… подползает…

– Петя, мы победим. Мы победим и сядем на престоле… там, в вышине… взойдем к нему по лестнице… помнишь, я сон тебе свой рассказал, как мы по лестнице на небо взбираемся… вон он сбывается…

– Обними меня!..

– Я люблю тебя… я люблю тебя… как поздно я понял, что я люблю тебя… так слушай, родная, слушай это, так обнимай меня крепко…

Коромысло, не гляди на меня так. Коромысло, я не виноват. Все это она. Все это Косая Челка. Она клянется и божится, что она была с теми, тогда, с мертвой Армией, что защищала Дворец. Какая чушь. Какие невероятные сказки. Откуда бы ей там быть. Она что, сто лет живет. Глянь, какое молоденькое, гладенькое личико. Ну, ты! Изысканная халда!.. Поверни морду. Вот так. Ну не ведьма же она, в конце концов.

А может, и ведьма.

Коромысло, зачем ты так смотришь на меня. Говорю тебе, что я хотел, как лучше. Убери глаза. Убери свои глаза! Они стреляют в меня. Я не хочу умереть от твоего взгляда.

Ты еще покорчишься под моим взглядом, Авессалом. Я делал ставку на тебя. Я прогадал. Ты не совершил намеченного. Ты оказался трусом. И вдобавок предателем.

Кого я предал?! Я никого не предал!

Ты не предал только себя. Ты спасал свою шкуру. Но и себя ты в конце концов предал. У предателя впереди должно маячить возмездье. Собаке собачья…

Я не собака! Я не собака! Я еще не одичал! Меня нельзя убивать!

Ты, Косая Челка. Внимательней погляди на эту визжащую собаку. И скажи, что он не исполнил перед тобой. Какую партию он не спел. Ведь он где-то сфальшивил. Где?! В каком месте разыгранной партитуры?!

Не лапай мне лицо, шеф. Это еще не суд.

Это уже Страшный Суд, дура. Над Армагеддоном уже висит огненное облако. Вы загубили такой город. Такую великую землю. Не слишком ли дорогая цена за один вшивый, дрянной, гадский, никому не нужный камешек. Лучше б он валялся в вокзальном дерьме. Торчал в башке у ихнего золотого идола. Вы загубили мне то, чем я должен был владеть!

Подумаешь. Властелин мира. Да я таких властелинов видала…

Зачем!.. ты бьешь ее по зубам… ты же выбьешь ей зуб… ты разобьешь ей губы…

А ты что, еще надеешься ее поцеловать посмертно?.. ну ты и жлоб. Ты от скромности не умрешь. Мама тебя гордым родила. Где ваши все марионетки?! Где ваша военная кукла Ингвар?! Где подсадная утка, Царский цыпленок?! Где вся ваша камарилья черных, работающих на тебя, ублюдок, бездарность?!.. Где, в конце концов, ваш самый главный герой-любовник, ваш завшивленный солдат, ваш окопный божок, этот, как его, двуименный, трехязычный, ваш православный дзюдоист, ваш Ангел Божий… проклятье, как его?!.. что с моей головой… ведь когда я прилетал в Ставку к Ингвару, я еще помнил его имя… его имя…