Написаны они были на языке ему неведомом, но, едва прозвучало последнее слово, заклинание подействовало. Раздался оглушительный удар грома, тюрьма содрогнулась до самого основания, в темнице блеснула молния, и в следующий миг, несомый серным вихрем, перед монахом второй раз предстал Люцифер. Но явился он не таким, как на зов Матильды, когда принял облик серафима, чтобы обмануть Амбросио. Теперь он явился во всем безобразии, заклеймившем его после падения с Небес. Обожженные дочерна члены все еще несли следы громов Всемогущего, и с головы до ног его гигантская фигура была чернее сажи. Пальцы на руках и ногах завершались длинными когтями. Глаза его горели свирепостью, которая сокрушила бы страхом и самое доблестное сердце. За плечами у него колыхались два черных крыла, а вместо волос на голове извивались живые змеи и отвратительно шипели. В одной руке он держал пергаментный свиток, в другой — железное перо. Вокруг него все еще блистали молнии, а непрерывные удары грома словно возвещали гибель Природы.

Окаменев от ужаса, ибо он ожидал увидеть совсем иной облик, Амбросио молча смотрел на беса. Гром смолк, в темнице воцарилась вселенская тишина.

— Для чего призван я сюда? — спросил демон голосом, который «стал хриплым средь туманов серных».

При этом звуке Природа словно содрогнулась. Пол темницы закачался под новый раскат грома, более громкий и жуткий, чем первый.

Амбросио долго не мог ответить на вопрос демона.

— Я приговорен к смерти, — произнес он наконец слабым голосом. От вида его грозного собеседника кровь стыла у него в жилах. — Спаси меня. Унеси отсюда!

— Будет ли мне уплачено за мою услугу? Посмеешь ли ты перейти на мою сторону? Стать моим телом и душой? Готов ли ты отречься от своего Создателя и от того, кто умер за тебя? Ответь лишь «да» — и Люцифер твой раб.

— Но нет ли цены поменьше? И ничто не удовлетворит тебя, кроме моей вечной гибели? Дух, ты просишь слишком многого. Но унеси меня из этого узилища, будь единый час моим слугой, и я буду твоим тысячу лет. Неужели этого мало?

— Да! Я должен получить твою душу. И получить ее навеки.

— Ненасытный демон, я не обреку себя на нескончаемые мучения. Я не оставлю надежды когда-нибудь заслужить прощение.

— Не оставишь? Какой химерой ты оправдываешь такую надежду? Близорукий смертный! Жалкая тварь! Или ты не виновен? Или ты не отвратителен в глазах людей и ангелов? Могут ли такие черные грехи быть прощены? Ты надеешься избежать моей власти? Твоя судьба предрешена. Предвечный отринул тебя. Моим помечен ты в Книге Судеб, моим ты должен быть и будешь!