«Если бы доктор Элиот стал таким, как вы, — спросила она у лорда Байрона, — и убивал только для того, чтобы выжить, стал ли бы он от этого счастливее, как вы думаете?»

И я сразу осознал, Хури, осознал, что стал бы.

Лорд Байрон взял Люси за руку. Глаза ее остекленели, но в остальном у нее был вполне здоровый вид: свежая кожа, розовые щеки, живая… плоть. Несколько минут лорд Байрон разговарил с Хайди, а мой голод все усиливался, и я был почти готов схватить Люси сам. Потом лорд Байрон покачал головой и отвернулся. Хайди что-то крикнула ему, но он не ответил и, пройдя мимо меня, повел за собой Люси.

— Никогда не мог удержаться от искушения, — сказал он, приказав мне закрыть деревянную дверь.

Я повиновался. Лорд Байрон кивнул, улыбаясь ужасной и морозящей кровь в жилах улыбкой. Он провел Люси по винтовой лестнице, потом схватил ее за руки и прижал к стене. Руки его яростно дрожали, но когда он расстегнул на Люси платье, выражение его лица стало почти нежным, а глаза полузакрылись, словно он. не хотел смотреть. Он слегка нагнул голову и замер на секунду.

— Я не как Хайди, — проговорил он. — Но даже она… в один прекрасный день… поддастся.

— Хайди? Лорд Байрон обернулся ко мне.

— Не только моя кровь, — погладил он Люси по шее, — течет в этих венах… Почти восемьдесят лет прожила Хайди, становясь все старше и суше, все увядая от времени… — Он засмеялся тихим отчаянным смехом. — Сколько, доктор? Как долго вы будете ждать сейчас, когда осознали, кто вы такой?