Медленно перебирающие ногами молчаливые больные напомнили ему о фильме ужасов под названием «Ночь, когда воскресают мертвые». Они двигались так медленно, как будто пол вокруг них был облит майонезом или подсолнечным маслом и они боялись поскользнуться. Движения их были настолько плавными и медлительными, как будто внутри у них вместо костей и обычных для всех нормальных людей органов была какая-то жидкая субстанция, заключенная в тонкую оболочку их кожи. Некоторые из них были на костылях. Их неторопливое шествие былой пугающим, и вызывающим жалось и сочувствие одновременно. Никакой конкретной цели ни у одного из них нет — это видно по лицам, они просто прогуливаются вдоль стен и окна коридора и холла. Как студенты в перерывах между занятиями, вот только занятия у них совсем другие.

Из динамиков, развешанных в нескольких местах вдоль коридора, доносится веселенькая песенка «Джим Дэнди» в исполнении «Блэк Оук Арканзас» («Давай, Джим Дэнди! Давай, Джим Дэнди!» — задорно выкрикивает фальцет). Двое больных оживленно обсуждают достоинства и недостатки Никсона, только не размахивают при этом руками, как это бывает обычно. В их голосах он слышит явный французский акцент, Льюистон населен преимущественно французами, которые очень берегут свои национальные традиции: говорят обычно на родном языке, а по праздникам с удовольствием танцуют свои джиги и рилы, причем делают это с таким трогательным упоением и любовью, с каким происходят драки в барах на Лисбон-стрит.

Он остановился перед дверью палаты, в которой находилась его мать, и пожалел о том, что не выпил для храбрости. Ему тут же стало стыдно этой мысли — ведь он шел все-таки к своей матери. Она, правда, настолько одурманена элавилом, что все равно ничего не . заметила бы. Элавил — это сильный транквилизатор, который они дают больным в онкологическом отделении, чтобы их не волновало так сильно то, что они умирают.

Обычно он каждый день покупал в супермаркете «Сонни» одну шестибаночную упаковку пива «Блэк Лэйбл», возвращаясь с работы домой. Поинтересовавшись школьными успехами детей, он уютно устраивался в кресле и включал телевизор. Три банки за «Сезам-стрит», две за «Мистером Роджером» и одну за ужином.

Сегодня он хотел купить еще одну упаковку специально для этой поездки. Ему предстояло проехать двадцать две мили от Рэймонда до Льюистона по дорогам 302 и 202. В дороге он пить, конечно, не собирался, но перед тем, как подняться наверх, он мог бы выпить пару баночек для того, чтобы успокоиться, а потом мог бы вернуться еще — ведь у него оставалось бы их целых четыре…