– Тебе подскажет интуиция, – ответила она.

Роберт снова вздернул Вернона на ноги, прислонил его к стене, словно вещь. и внимательно вгляделся в его глаза. Они начали округляться от ужаса. Роберт на миг зажмурился, чтобы утихомирить поднимавшуюся у него внутри бурю. Неведомые ранее ощущения пугали его. Тем не менее он схватил Вернона за рукав рубашки, разорвал его и перетянул ему руку лоскутом на уровне плеча.

– Нет! – застонал Вернон, моля о пощаде. – Прошу вас, ради Бога, не причиняйте мне зла, не делайте мне больно! Послушайте, мы могли бы…

Роберт помедлил одно мгновение, а затем вонзил зубы в мягкую плоть внутренней стороны предплечья мистера Лоренцо. Повинуясь инстинкту, он принялся высасывать и жадно заглатывать кровь. Она была горячей и липкой и поначалу вызывала у него отвращение, но, несмотря на это, он продолжал пить. Алая жидкость переполняла его рот, вытекала сквозь зубы, скапливалась в уголках рта и стекала вниз по шее.

Вернон заверещал, как грудное дитя. Роберт быстро заткнул ему ладонью рот, чтобы заглушить раздражавшие его крики. Протесты сразу же стихли, а потом и вовсе прекратились, поскольку хозяин потерял сознание от сильнейшего шока. Роберт продолжал пить до тех пор, пока Рейчел не сказала:

– Вот теперь – хватит.

Роберт оторвал окровавленный рот от раны и часто задышал, словно перегревшаяся на солнце собака. Рейчел была в восторге и благодарила судьбу, которая привела ее в квартиру Лоренцо и дала возможность полюбоваться подобным зрелищем.

– Все просто отлично, – заявила она, обращаясь к Роберту. – Ну а теперь нужно закончить дело.

– Как?

– Но ты же видел, как в этом случае поступала я?

– Значит и мне надо это сделать?

Рейчел заметила, что он колеблется, и поцеловала его в щеку.

– Не сопротивляйся тому, что поселилось в твоем сердце, – промурлыкала она ему в ухо. – И он не будет этому противиться.

Роберт пребывал в сомнениях по поводу того, как ему поступить с Верноном, но тут он вспомнил о несчастной Кэсси, которая ради детей была вынуждена сносить его жестокое обращение. Он испытал острый укол ненависти, которая, появившись, мгновенно разрослась в его душе и опьянила, словно наркотик. Все эти противоречивые мысли продолжали бушевать у него внутри, но руки сами собой делали свое дело. Его пальцы приблизились к грудной клетке Вернона и коснулись ее. И сразу же у него в душе вспыхнуло непреодолимое желание убивать – тем же способом, что и Рейчел, у него не было сил сопротивляться этому желанию.

Послышался хруст, и в мгновение ока его рука до самого запястья обагрилась кровью. Алая жидкость обожгла его. В это мгновение Вернон пришел в себя и в ужасе выпучил глаза. Роберт запустил руку поглубже, а сам не сводил глаз с лица жертвы, наблюдая за тем, какие изменения на нем происходили в последние секунды, отпущенные ему до смерти. Звук хлынувшей под давлением крови напомнил ему мелодичный звон разбившегося о камень тонкостенного хрустального бокала. Роберт с силой сжал пальцы и потянул руку к себе, показались пунцовые, окровавленные внутренние органы несчастного. После того как Роберт с хлюпающим звуком вырвал руку из проделанной им дыры. Вернон рухнул лицом вниз прямо в красную лужу. Роберт взглянул на сердце у себя на ладони, а затем швырнул его на пол. Рейчел стояла рядом и всматривалась в глаза своего любовника.