Пендергаст нажал кнопку звонка, и через минуту ворота раздвинулись, открыв посыпанный гравием двор перед большой виллой. Боковая дверь была распахнута, и, судя по маленькой табличке, за ней находилась комната регистрации постояльцев.

– Доброе утро, – произнес он по-итальянски, обращаясь к маленькой пухленькой монахине за стойкой. – Насколько я понимаю, вы и есть сестра Клаудия?

– Да, это я.

Пендергаст пожал ей руку.

– Рад знакомству. Как я уже говорил по телефону, у вас останавливалась моя племянница – мисс Мэри Улсисор. Она убежала из дома, и семья очень переживает.

Монахиня чуть не задыхалась от волнения.

– Да, синьор, я действительно заметила, что молодая леди была очень встревожена. Когда она пришла, у нее было такое измученное лицо! И она даже не осталась ночевать – прибыла утром, потом вернулась в тот же вечер и ушла, несмотря на мои уговоры…

– Она уехала на автомобиле?

– Нет, она пришла и ушла пешком. Вероятно, села в автобус, потому что такси всегда въезжают в ворота.

– Во сколько она ушла?

– Она вернулась в восемь вечера, синьор, вся мокрая и продрогшая. Думаю, она даже заболела.

– Заболела? – резко переспросил Пендергаст.

– Я, конечно, не уверена, но она шла как-то съежившись и прикрывала лицо.

– Прикрывала? Чем?

– Темно-синим шерстяным шарфом. А потом через два часа она спустилась вниз с багажом, заплатила слишком много за комнату, в которой не ночевала, и ушла.

– Одета она была так же?

– Нет, она переоделась, и в тот раз на ней был уже красный шарф. Я пыталась ее остановить, честное слово.

– Вы сделали все, что могли, сестра. Могу я теперь осмотреть комнату? Вам не стоит беспокоиться – я сам открою.

– Комнату уже убрали, там нечего смотреть.

– Я бы все же предпочел взглянуть, если вы не возражаете. На всякий случай. После этого в ней кто-нибудь останавливался?