— Ты послушай, — сказал Дженкс с деланным энтузиазмом, возникая передо мной. — Не поверишь, кто сегодня утром звонил.

Забавное было у меня ощущение посреди моей залитой солнцем кухни: Дженкс висит рядом со мной — даже слишком рядом, а я пытаюсь вспомнить, куда дела сумку. Рука поползла к шее, я усилием воли ее опустила. Какое-то очень непонятное ощущение — будто к пальцу нитка привязана. В этом смятении чувств я посмотрела на Дженкса:

— Кистен не берет трубку. Где он?

— Тинкины сиськи, Рэйч! — воскликнул он, треща крыльями. — Отстань ты от него! Дай мужчине быть мужчиной. И вообще, если ты к нему поедешь, его намного быстрее найдут.

Я устало привалилась к раковине — да, правда. Мою машину отлично знают, а я не могла лезть в автобус и рисковать, что меня на полдороге высадят. Плюнув на поиски сумки, я пошла I в туалет, чувствуя, как нарастает слабая сперва нужда.

— Но ты уверен, что у него все в порядке? — спросила я, потирая руку через Дженксову рубашку. В последний раз я сплю на кресле Айви. Оно жестче, чем кажется с виду.

— Поверь мне. — Дженкс летел за мной с тихим, почти неслышным гулом. — Ехать сейчас к нему — не поможет. Только хуже будет. Оставь, Рэйчел.

Это был превосходный совет — хотя совсем не из тех, которым я хотела бы следовать, — и я мрачно уставилась на Дженк-са, стоящего на крышке стиральной машины с расставленными ногами и руками на бедрах. Мне нужно было в туалет, но он стоял недвижимо.

— Ты не возражаешь? — спросила я, и он сел, перестав махать крыльями.

Я не могла заставить его уйти, а при нем садиться на унитаз не собиралась и потому взялась за зубную щетку. Во рту будто гнилое сено побывало, и я добавила на щетку еще мятной пасты.

— Но ты знаешь, где он? — спросила я прокурорским тоном, наклоняясь над умывальником и сверкая идеальными зубами. Дженкс покраснел, а я сказала: — Он ушел без одежды? Пошел к какой-нибудь подружке? Такой, у которой нет связей с Пискари?

Дженкс ничего не ответил, стараясь не смотреть мне в глаза — и вид у него был по-настоящему виноватый. Я знала, что у Кисте-на есть кто-то, у кого он кровь посасывает, и тот факт, что этот Донор мог сознательно пойти против Пискари, когда дело дойдет до худшего, наполнял меня виноватым облегчением. Кроме того, эта вампирочка наверняка покруче меня в рукопашной драке — если она его не выдаст. А если выдаст, я ее убью нафиг, —подумала я в приступе страха и помолилась про себя, чтобы мне не пришлось это делать.

— Ты долго еще будешь прихорашиваться? — спросил Дженкс, и я сделала многозначительное лицо: