– Ну для чего, для чего я ввязался в это дело?

– Чтобы заработать, – безжалостно напомнил ему Ури и подошел к окну. Если закинуть голову назад и прижаться к стеклу щекой, можно было увидеть запертые ворота и стоящего на часах караульного. Похоже, убежать из этой западни было непросто, да, пожалуй, и неразумно.

Время тянулось бессмысленно медленно. Про них с Джимми, кажется, забыли – за дверью топали, громко смеялись, шуршали чем-то пластмассовым, но все это не имело к ним никакого отношения. Ури посмотрел на часы, – с тех пор, как они приземлились, прошел уже целый час. Очень может быть, что Карл уже добрался до замка. При этой мысли в его воображении замелькали картины, одна страшней другой.

– Да перестань ты мельтешить перед глазами! – выкрикнул вдруг умолкший было Джимми. – Что ты все мечешься и мечешься, голова от тебя кругом идет!

Ури вздрогнул, словно разбуженный этим вскриком, и ощутил напряжение в икрах – надо же, выходит, все это время он, сам того не замечая, с равномерностью маятника шагал из угла в угол. Он остановился и присел рядом с Джимми, который вдруг резко выбросил вперед руки и с неожиданной силой столкнул его со стула.

– Нечего садиться! Иди, сделай что-нибудь, хоть дверь башкой пробей! А то эти идиоты про нас совсем забыли.

Ури невольно представил себе, что «идиоты» все это время выясняют, кем и когда был выписан паспорт на имя Ульриха Рунге, однако все же подошел к двери и начал колотить в нее кулаками, без особого, впрочем, энтузиазма. В ответ на его стук топот и смех за дверью слегка приутихли, раздался звук отпираемого замка и в комнату заглянула голова в жандармской шапке:

– Зачем шуметь, – сказала она добродушно на отдаленном подобии немецкого языка. – Незачем шуметь, компьютер капут.

И исчезла. Но оказалось, что даже Джимми понял смысл исковерканных немецких слов.

– У них компьютер капут, а мы должны ночь провести в этой каталажке? – взвыл он и ринулся к двери, за которой уже снова загалдели и затопали. Джимми принялся с остервенением колотить в дверь не только кулаками, но коленками, башмаками и, как показалось Ури, даже пару раз стукнулся об нее головой, выкрикивая при этом:

– Вот вам капут! И еще один капут! И еще капут в придачу!

Никакого действия на веселую коридорную жизнь его отчаянная демонстрация не возымела, там продолжали топать и гоготать. Через пару минут Джимми осознал безнадежность своих усилий, отошел от двери и улегся на пол, пробормотав устало:

– Хоть бы матрац дали, лягушатники поганые, чтоб они сдохли.

И тут же уснул. Ури секунду поколебался и растянулся рядом с ним, пытаясь сосчитать, сколько ночей он уже не спал. Лоскутные воспоминания последних событий замелькали перед глазами, так что пришлось их на миг прикрыть, после чего он немедленно погрузился в обрывочный полуобморок-полусон.