Однако он был не совсем одинок. Изредка попадались люди, которым довелось столкнуться с тем же, что и Д'Амуру. Через несколько лет образовалась небольшая компания, где самым важным для Гарри человеком стала Норма Пэйн, слепая негритянка-медиум. Никогда не покидая своей двух комнатной квартирки на Семьдесят пятой улице, она могла рассказать все, что творится в любой точке Манхэттена. Она общалась с духами, прилетавшими к ней за советом, как лучше перебраться в другой мир. Раньше был еще отец Гесс — вместе с ним Гарри пытался выяснить природу нелюдей, появлявшихся в городе. Но их совместные изыскания продлились недолго и прервались в ту субботу на Уикофф-стрит, где они попались в ловушку. Отец Гесс канул в небытие, не успев выскочить на лестничную площадку, а одолевший его демон сидел на кровати и повторял одно и то же, требуя, чтобы Гарри разгадал смысл слов: «Я есть ты, ты есть любовь, потому-то и крутится мир. Я есть ты, а ты…»

Никогда с тех пор Гарри не встречал человека, чьим суждениям доверял бы до такой степени, как суждениям отца Гесса. Гесс был ревностный католик, однако широта его взглядов изумляла. Он с интересом изучал все религии и верования, а любовь к жизни со всеми ее тайнами горела у него в сердце. Беседы с ним походили на путешествие по речным порогам, настолько головокружительны и рискованны были повороты. Он мог вести речь о теориях черных дыр, тут же мгновенно перейти к достоинствам перцовой настойки, а потом с величайшим почтением рассуждать о таинстве не порочного зачатия. Но как бы далеко ни отстояли друг от друга эти темы, между ними всегда была внутренняя логическая связь.

Не проходило дня, чтобы Гарри не вспоминал о нем и не заскучал.

— Поздравь меня, — сообщил Тед, появившийся в дверях офиса с улыбкой до ушей. — Только что продал еще одну картину.

— Молодец.

Тед закрыл за собой дверь. В руке он держал бутылку белого вина. Он сел на корточки возле стены и отхлебнул глоток.

— Бог ты мой, ну и вечер, — сказал он, и голос его дрожал от переполнявших его чувств. — Я чуть не испекся за эту неделю. Я сам не знал, хочу ли выставлять на всеобщее обозрение то, что я вижу и о чем думаю.

Он привалился к стене, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Помолчал минуту. Потом продолжил:

— Я нашел то, что тебе нужно, Гарри.

— Ад?

— Но я все еще думаю, ты что-то путаешь…

— Когда церемония?

— В следующий вторник.

— А где, ты узнал?

— Само собой! — Тед взглянул на него с шутливым негодованием.

— Так где?

— Дальше по Девятой и…

— Ну и куда дальше?

— Может, лучше я тебя туда провожу?