— Чего?

— Во-первых — этого проклятого города — Киссун кивнул в сторону Эвервилля. Он подошел чуть ближе, и Гарри всмотрелся в его лицо, пытаясь отыскать трещину в бесстрастной маске, но не нашел. — Я потратил много сил, закрывая нейрики по всему континенту. Хотел убедиться, что иады проникнут в мир именно здесь.

— Ты ведь даже не знаешь, кто они.

— Не важно. Они принесут конец всему. Всему, что люди считают важным.

— А что будет с тобой?

— Я возьму себе этот холм и буду смотреть с него на рыб.

— А если ты ошибаешься?

— Насчет чего?

— Насчет иадов. Вдруг они безобидны, как котята?

— Они — все, что есть в нас плохого, Гарри. Они — гниль, вырастающая из нашего дерьма, — проговорил Киссун и положил руку на грудь Д'Амура— Ты заглядывал в человеческое сердце, Гарри?

— Когда-то давно.

— Ужасное зрелище.

— Твое — может быть.

— Любое, Гарри, любое. Ненависть и жадность! — Он указал на проход. — Именно это и идет сюда, но в тысячу раз сильнее. У них хватает ненависти и жадности, но нет человеческих лиц. Я тебе гарантирую.

Тело Кейт Фаррел упало на землю. Гарри оглянулся на ее лицо, на котором запечатлелась предсмертная мука

— Ужасная вещь — человеческое сердце, — повторил Киссун.

Гарри вдруг показалось, что он сумеет избежать страданий, испытанных Кейт, если внимательно изучит их. Похоже, это было помрачение рассудка. Пока он вглядывался в лицо женщины, Киссун повернулся и пошел вверх по склону.

— Смотри, Гарри, — бросил он на прощание и исчез в тумане.

2

2