— Ты смотри, как с перепугу грамотно начал излагать! — Олег усмехнулся. — Прямо резко стал такой головастый!.. Спасибо за подсказку, вот мы сейчас настоящего убийцу и щелкнем! Так что можешь помолиться! Алилуйя и все такое!..

— Но это не я! — заорал Алексей, затравленно шаря глазом по сторонам. — А где Маринка?! Почему она не с вами?! Козлы, вы ее без присмотра оставили! Она же сейчас может чем угодно заниматься… Во! На бабуто в первую очередь и не подумаешь, особо на смазливую! А может у нее на сексуальной почве крыша поехала!..

— Может, я тебя огорчу, но единственное, чем может сейчас заниматься Марина, — это остывать, — зло бросил Олег. — Чего ты глазами лупаешь?! Ты же ей сам ловушку соорудил! Чудную кислотную ловушку! Аш два эс о четыре дарит нежность вашей коже! Чего притих, мэн бизнеса?!

— Это не я! Я был тут, я…

— Значит, у тебя есть сообщники? Кто — Кристинка?

— Что такое?! — пропищала Логвинова, отклеиваясь от раковины.

— Цыц, звезда! Ну же, Леха! Чистосердечное признание облегчает предсмертные муки!

— Вы идиоты! Нет у меня никаких сообщников! — пробулькал Алексей. — Я не ставил никаких ловушек! Хрен с вами, убивайте — тогда, хоть, не буду видеть ваши тупые рожи!

— Вставай! — неожиданно приказал Виталий, сам поднимаясь с табурета. Агонизирующе-задиристое выражение тут же слетело с лица Алексея, снова сменившись животным страхом. — Ну, живо!

Евсигнеев с трудом начал подниматься, опираясь о стену здоровой рукой, дрожа и шатаясь. Его простреленная нога подворачивалась. На плитах образовалась небольшая лужица крови.

Когда он кое-как зафиксировал свое тело в вертикальном положении, Виталий остановился в полуметре от него и размеренно сказал:

— Убить тебя? Нет. Я сделаю хуже. Я не убью тебя. Это сделает кто-то другой. Я думаю, он сейчас очень на тебя зол. Он ведь установил для нас очередность, он изобрел для каждого из нас особенную смерть. А ты ему подпортил планы, Леха. Смерть всех, кроме Ольги, была непростой. Как ты думаешь, что он приготовит для тебя?

Алексей в упор посмотрел на него. Его нижняя челюсть отвисла.

Потом он начал смеяться. Тихие, скрипучие смешки выкатывались из раскрытого рта — словно кто-то безостановочно терзал несмазанные дверные петли. Алина, закрыв глаза, отвернулась, чувствуя неодолимое, безумное желание тоже засмеяться. Упасть на пол и хохотать, глядя в потолок. Пятеро. Осталось пятеро. Евсигнеев уже не в счет.

— Олег, Петя, поможете отвести его в комнату отдыха?

— Почему туда? — недоуменно взглянул на Виталия Петр. Олег просто раздраженно пожал плечами — возиться с Алексеем было ему совсем неохота. Евсигнеева нужно было отправлять не в комнату отдыха, а в холодильник. Желательно без признаков жизни.