— Что это такое?

— Черт его знает! Может, и не это важно. Может важно то, что оно знает, что мы такое. А это, мне кажется, намного хуже, — Роман отступил назад в холл, и Таранов, шагнув следом, захлопнул дверь и повернулся к нему, и теперь в глазах начальника охраны было что-то решительное и в то же время совершенно бесстрастное. Роману вдруг подумалось, что Сергей верит уже практически всему, и его это злит, как некогда злило Нечаева.

— Я слушал, что и как говорили эти люди, — спокойно сказал Таранов и двинулся к лестнице. — Я слушал, что говорила эта тварь и я видел, как они ей внимали. Ты представляешь, что они понапишут? Я не думаю, что это… ну, для удобства пусть будет Денис… не думаю, что он настолько уж силен, чтоб все в точности воплотить… но…

— Я знаю, о чем ты думаешь, — отозвался Роман, не глядя на него. — Перебить всех раньше, чем они что-то сделают.

— Не самый плохой вариант.

— Нет, плохой, — ровно сказал Савицкий. — Я не могу принимать такого решения.

— Ну, для того, чтобы его принимать, ты мне вовсе не обязателен, — заметил Сергей. — Я прекрасно могу принять его без тебя.

— Нет, — Роман повернул голову и столкнулся с холодным тарановским взглядом, — нельзя так. Мы можем предположить все, что угодно, но… нельзя просто взять и убить людей. Так как раз делает именно он.

— Это не люди, — Таранов окинул цепким взглядом площадку второго этажа, потом сделал знак в сторону ближайшей к лестнице закрытой двери, и Роман понял, что именно за ней пребывает Зощук. — Это психи. Белобрысая может еще и не совсем умом поехала — так, самую малость, но остальные… Ты сам их видел, ты сам только что одному из них дал по морде. Уж он наверняка захочет, чтобы в конце книги ты был в неживом состоянии. И ты ведь прекрасно понимаешь, что хоть один из них захочет поквитаться с тем человеком, который втянул его в эту историю.

Роман сжал зубы и отвернулся. Он понимал, что Сергей прав — и в то же время неправ совершенно. Убить их — несомненно проще всего. Но… нет. Сами превратятся в таких же, как Лозинский. А он — может он только этого и ждет. Может, это только даст ему больше сил.

— Нет, — решительно сказал он. — Ни ты, ни я ничего подобного делать не будем! Ублюдки, не ублюдки, но они здесь не по своей вине! И вполне возможно, что у них хватит ума понять, чем они рискуют, давая волю своему воображению. Не вздумай ничего такого делать, понял? — Роман замедлил шаг, глядя на спокойное лицо Таранова. — Я понимаю, что это чертовски хорошее стратегическое решение. Но оно хорошо при других обстоятельствах. Если понадобится — убью любого, кто сунется, без бравады, — он сунул руки в карманы и с нажимом повторил: — Любого. Но не так.