— У меня выходные. Может человек себе выходные позволить?!

— Смотря как выходить. Если так, как ты, то никакого здоровья не хватит, и не спасет тебя, Макс, ни твоя дипломированность, ни коллега-гастроэнтеролог.

— Ты такая же гарпия, как и Ларка, — бурчит Максим. — Уж и расслабиться нельзя человеку.

— Я не гарпия, я ангел божий, только ты этого не замечаешь, — кротко говорю я. — Иначе выгнала бы тебя к чертовой матери давным-давно, в первый же раз. Эдгара бы, впрочем, оставила. Да, Эдгар?

«Ухр!» — отвечает Эдгар и собирается повалиться на бок, но тут лифт останавливается. Я открываю дверь квартиры, и Эдгар, почуяв кухонные запахи, оттесняет меня, и грозно мчится на кухню, словно лось во время гона. Вскоре с кухни долетает ругань и грохот упавшей кастрюли.

— Макс, я сколько раз говорил, чтоб ты своего Годзиллу на кухню не пускал?!! — вопит Женька. — Убери его к черту! Эдгар, пошел вон!

Я вешаю пальто и иду на кухню, где попадаю в объятия Женьки, пахнущие луком, специями и вином. На кухне очень жарко, несмотря на распахнутую форточку, и он нацепил фартук поверх трусов, и вид у него дурацкий и забавный. Под крышкой огромной сковороды на плите что-то завлекательно скворчит, распространяя аппетитнейший запах, и Эдгар, враскорячку стоящий посреди кухни, с наслаждением втягивает его ноздрями, и огрызок его хвоста бешено мотается туда-сюда.

— Никак ты, Жека, готовишь мясо? — спрашиваю я и заглядываю под крышку. — А ты разве умеешь?

— Не, нормально, да? — спрашивает Женька у Максима. — Болталась неизвестно где и вместо доброго слова тут же оскорбления, да еще на кулинарную тему. Дитя мое, к твоему сведению, я готовлю мясо лучше, чем ты когда-либо сможешь научиться.

— Мужики вообще лучше вас готовят, — бурчит Максим, сидя на корточках и загружая пиво в холодильник. — И все делают лучше вас. Лучшие писатели, лучшие повара, лучшие модельеры — все ведь мужчины. Для чего вы нужны — вообще непонятно. Только и умеете, что душу выматывать, да деньги тратить на всякую ерунду.

— И выгонять из собственной квартиры, — беззлобно замечаю я и треплю его по голове. Радости семейной жизни уже проели в его пышной шевелюре изрядную плешь, и она печально поблескивает сквозь рыжеватые волосы. — Бедный мужчинка!

— Отойди от него, женщина! — говорит Женька и снимает крышку, внимательно разглядывая содержимое сковородки. — Будь смиренна и не открывай рта, когда говорят владыки земли — мужчины!

В этот момент Эдгар, оценив обстановку, неторопливо подходит к нему и, довольно хрюкнув, опускает увесистый зад на ногу владыки земли, и владыка охает, с трудом выдергивает ногу, дает бульдогу пинок и начинает ругаться, как последний тролль. Слушать это невозможно, и я ухожу в спальню и начинаю раздеваться. Через минуту появляется Женька — уже без фартука, но с бутылкой пива, на треть пустой.