— Ладно. Что еще?

— На скамейке у второго подъезда две девки сидят, базарят — я их не знаю. Какой-то дед со спаниелем по двору шарится — его я тоже не знаю. В твоем подъезде какая-то парочка обжимается — тоже левые. Вот они, кстати, по-моему, точно лажа! Знаешь почему? — в его голосе появляется удовольствие от собственной проницательности. — Если ты в чужом подъезде с кем-то зажимаешься, а тут заходят — что ты делаешь? Ну, обычно приостанавливаешься как-то, даже, может, чуть в сторонку отходишь, потому что сразу и интим как-то ломается, да и народ не любит, когда в их подъезде кого-то… ну, поняла, да? А эти наоборот — сначала будто просто стояли, а как я вошел, так сразу давай лизаться, будто им в кайф, когда на них смотрят. Ну, и все, до самого верха никого, и в четвертом подъезде тоже, и в лифтах. Сереге я позвонил, он дома и сеструха его тоже, так что я с ним договорился. А родаки их ушли в гости, так что все нормально должно получиться.

— Во баштан, супер! — довольно говорят Солнечные очки. — Шерлок Холмс и доктор Ватсон — два в одном! Там-пам-пам-пара-рара-рам!

— Время! — раздраженно говорю я, напоследок еще раз внимательно рассмотрев корявый рисунок, на котором Ява отметил все, что казалось ему подозрительным, даже спаниеля изобразил, который получился похожим на безжалостно раздавленную блоху. — Время! Потом будешь музицировать! Как и договорились, Ява, остаток я тебе отдам уже там.

— И за глаз, — напоминает Ява, нежно прижимая к означенному месту холодную бутылку с пивом, и все остальные начинают смеяться, и я отворачиваюсь, чтобы они сейчас, на свету, не увидели моего лица. Я им очень завидую, никто их них даже и представить не может, насколько сильно я им сейчас завидую.

— Так кому раздеваться-то? — деловито спрашивает кто-то из компании.

* * *

Те, кто боятся, ходят тихо. Это — непреложная заповедь, девиз страха. Те, кто боятся, — тихи и скромны, они выбирают темные места, стараются проскользнуть быстро, незаметной тенью. Те, кто боятся, шарахаются от всего, что кажется подозрительным, те, кто боятся, часто теряются. И те, кто боятся, как правило, стараются не идти туда, где, как они считают, их точно ждет опасность. Правила боящихся составлены сотни и сотни миллионов лет назад, это правила выживания, и они много сильнее религиозных норм и моральных устоев. У страха своя логика, и идти против этих правил и против этой логики очень тяжело и опасно, даже безумно. Но и у безумия, порой, тоже есть своя логика.

Шанс был миниатюрным, и Вита надеялась только на то, что ждут ее все же стандартные охотники, ожидающие от добычи стандартного поведения. Главным было не перегнуть палку. Привлечь внимание, оставшись незаметной. Безумно-разумная наглость.