Последние слова она произнесла, уже повернувшись спиной к Кравцову. Произнесла – и стала взбираться наверх ловкими, уверенными движениями, цепляясь за выступающие кирпичи.
– Не стоит! Слезай! – попытался остановить ее Кравцов. – Все на честном слове держится…
– Надо верить честному слову! – засмеялась она, не замедляя движения. – Я смогу, вот увидишь!
Кравцов следил за ней с замершим сердцем. Упадет, непременно упадет… Сам он не рискнул бы, пожалуй, ныне пройти этим путем без крайней необходимости – древние кирпичи крошились в труху от слишком сильных нагрузок, а писатель Кравцов весил почти вдвое больше Леньки-Тарзана…
Ада добралась до места, где виднелись слабые следы балок, поддерживавших некогда перекрытия первого этажа. И полезла дальше, явно намереваясь достигнуть гребня стены, находившегося на уровне рухнувшей крыши.
Больше Кравцов не сказал ничего. Под руку – не стоит.
Она смогла. Выпрямилась во весь рост на гребне. Там, наверху, было гораздо светлее, и Кравцов отлично видел фигуру девушки на фоне начавшего белеть неба.
Она посмотрела во все стороны. Крикнула:
– Присоединяйтесь, сэр! Вид не хуже, чем с Останкинской башни!
Может, действительно тряхнуть стариной? Не такой уж хрупкий тут кирпич…
Но вспомнить навыки стенолазанья ему не пришлось. Потому что Ада разглядела сверху кое-что еще.
– Кравцов! Посмотри – вон там, в соседнем зале! – Она показала рукой. – Буквы здоровенные! Светящиеся! ЛЕ-ТУ-ЧИЙ МЫШ! Ты ведь это кричал на Плешке?! Ты знал?!
Он торопливо прошел в соседний зал. Внимательно осматривая дворец, они там побывали, но надписи не увидели. Кравцов тогда решил, что она выполнила свою задачу и навсегда исчезла.
Надпись оказалась на месте. Разве что светилась чуть менее ярко в рассветном сумраке. Он с тоской подумал, что не закончилось ничего, что все продолжается, что они побывали (и чудом выбрались) на одной вершине пятиугольника, но остались еще четыре, каждая наверняка со своими мерзкими загадками… И близится очень неприятная дата – 18 июня…
Кравцов решительно двинулся по направлению, указанному стрелкой.
Трудно сказать, что он рассчитывал там обнаружить. Но ничего не нашел. Лишь ведущий в подвал лаз, но засыпанный землей и непроходимый. На дне узкой и достаточно глубокой ямы что-то лежало, какой-то небольшой предмет. Он нагнулся, всматриваясь. Фу-у-у… Всего-навсего бутылка из-под портвейна.
В этот момент за спиной раздался крик.
Истошный. Женский.