— Средство простое, даже банальное. Его нужно дотащить до озера и там хорошенько облить ему голову. Уверен, толк будет.

— Спасибо, Вергилий! — с чувством сказал Лешко. — Не обижайся, я бываю резковат, но это у меня получается неумышленно. Извини.

— Слабости хороших людей не делают их плохими людьми, — изрек Вергилий. — Не обижаюсь и извиняю. Хотя я всего лишь сопровождающий.

«А может быть и не всего лишь…» — подумал Лешко.

Он взвалил Леонардо на спину и, согнувшись, потащил к озеру; ноги Грега волочились по траве.

— Я бы и рад помочь, да проку от меня мало, — сказал идущий рядом Вергилий.

— Не беспокойся, сам справлюсь, — бодро ответил Лешко. — Я бы его день и ночь таскал, только бы в чувство привести.

Преодолев болотистые окрестности озера, Лешко добрался до берега, покрытого серой коркой засохшего ила, и усадил Грега у самой воды, прислонив спиной к большой растопыренной коряге. Готова Леонардо упала на грудь, он начал заваливаться набок, но Вергилий схватил его за плечи.

— Давай, лей, — сказал он Лешко. — Я подержу.

«Господи, только бы помогло! Только бы помогло! — молил Лешко, опуская в воду сложенные лодочкой ладони. — Только бы Вергилий не ошибся…»

Он лил и лил воду на голову Грегу. Вода стекала по лбу и щекам Леонардо, вода промочила рубашку, но лицо Грега оставалось все таким же блаженно-отрешенным. Вергилий подбадривал Лешко, Вергилий твердил, что уверен в успехе — надо только постараться, — и Лешко продолжал обливать Грега водой, словно упорный садовник, вознамерившийся вырастить-таки дерево в пустыне. Когда он уже почти потерял надежду на то, что сможет вырвать Грега из забытья, в лице Леонардо наконец произошла перемена: застывшая маска начала оживать. Шевельнулись ресницы, раскрылись губы…

— Лео! — Лешко вновь потряс Грега за плечо. — Лео, ты слышишь меня? Лео!

Леонардо поднял руку, провел по мокрому лицу. Поднял вторую, начал тереть глаза. Лешко склонился над ним, нетерпеливо ожидая пробуждения.

— Вот вам и самый свежий пример сбывшегося пророчества, — удовлетворенно констатировал Вергилий. — Хотя должен заметить, что дело здесь, возможно, вовсе не в воде. Очередная условность.

— Не все ли равно? — сказал Лешко, не сводя глаз с Леонардо. — Главное — результат.

— Это верно, — согласился Вергилий. — Если после того, как увидишь молнию, сказать: «Хочу, чтобы прогремел гром», — гром обязательно прогремит. Возможно, без этих слов он действительно не прогремел бы.

Лешко не слушал. Лешко смотрел на Грега.

— Ника… — пробормотал Грег, продолжая неуверенно потирать лицо. — Ника… Я умею летать… Мы… летим… с тобой…