Первый прозвучавший в соседнем купе крик вырвал Дойла из беспокойного сна. Он мгновенно выскочил за дверь, Иннес — за ним; в коридоре оба прислушались. Из купе Джека доносилось ритмичное пение; ноздри щекотал мускусный запах горящего шалфея. А сквозь женский глуховатый голос пробивался, становясь то тише, то громче, мучительный стон. Потом раздался душераздирающий вопль.

— Боже мой! — охнул Дойл.

— Крик такой, будто его жарят на вертеле, — пробормотал Иннес.

Дойл распахнул дверь купе, и то, что они увидели, заставило обоих замереть на месте.

Джек лежал на полу в узком проходе между сиденьями, Ходящая Одиноко стояла на коленях, склонившись над ним. Джек был в беспамятстве, на его обнаженном торсе выделялись диагональные мазки, белые и красные. Одежду Мэри Уильямс составляли повязки на бедрах и груди, ее лицо украшали такие же цветные полосы. Две жаровни отчаянно чадили, наполняя воздух в замкнутом помещении едким дымом. На одной скамье лежала длинная деревянная трубка, а на полу, так, что венчавшее его орлиное перо находилось рядом с головой Джека, — четырехфутовый ивовый прут.

Тела больного и целительницы блестели от пота. Джек корчился от невыносимой боли, в то время как индианка совершала над его грудной клеткой быстрые движения руками, как будто замешивала тесто. Полностью поглощенная своим действом, с напряженными, обострившимися чертами лица, снова и снова твердившая какое-то непонятное заклинание, она даже не взглянула на появившегося Дойла.

Еще один ужасающий крик сорвался с губ Джека, его тело изогнулось на полу, напряженное, как тетива. Понимая, что эти крики разнесутся по всему коридору, Артур решил закрыть дверь купе, но не успел: в ладонях быстро поднявшейся индианки трепыхалось нечто.

Полупрозрачная масса розовато-красной студенистой плоти размером с грейпфрут, содержавшая в центре черный ком и пронизанная нитями склизкой серой субстанции. Похоже, они заменяли ребра, определяя форму… предмета? Существа?

«Что-то вроде зародыша, больше напоминающее личинку насекомого, чем человеческий эмбрион», — подумал Дойл.

Он повернулся к Иннесу: лицо брата было белым, как яичная скорлупа. Как ни странно, Дойла это несколько успокоило: по крайней мере, Иннес видел то же, что и он. Никаких галлюцинаций.

Руки женщины содрогались с такой бешеной скоростью, что трудно было понять, то ли это она трясет в ладонях мерзкую добычу, то ли та дрожит сама. А где-то на задворках сознания сквозило сомнение: а на самом ли деле индианка держит что-то в руках?

Тело Джека тяжело рухнуло на пол.