Она глянула на часики на запястье:

– Начало девятого. Пятнадцать минут. Спешишь как будто?

– Ты уже завтракала?

– Да какое… Только встала.

– А я думал… Может быть, все-таки перекусила? Бутерброд, кофе… Я же помню. И ликер еще пила. «Бенедиктин» называется. Такой зеленый…

– Чего ты такое мелешь?! Я сама только глаза продрала.

– А хозяйка? Эта Светлана Петровна… Она-то где?

– Как где? Дрыхнет. Она любит поспать. Тем паче вчера поздно легли.

– Ничего не понимаю. А разве она не пропала?

– Куда это?

– Ну… – Павел вспомнил, как взорвалась мерзкая жаба. А потом эта слизь… Она забрызгала все вокруг. И он ясно видел на стенах и потолке темные потеки. И Лильке уже их показывал. А потом… Они завтракали. Да, точно. Отказавшись от ликера, он пил кофе, ел бутерброд с сыром. Рассказывал Лильке свой странный сон. Или это был не сон? Все спуталось. В том, первом сне имели место невероятные превращения. Жабы, ящерицы… Все, помнится, крутилось, вертелось… И он пошел искать хозяйку, бродил по пустому дому, пока не спустился в подвал. А там…

– Мне кажется, я уже просыпался, – неуверенно произнес Павел.

– В туалет, что ли, ходил?

– Нет, не в туалет. Все было точно как сейчас. И время то же… Ты рядом. Потом мы спустились вниз, и ты стала готовить завтрак, а я…

– Ну?

– Осматривал комнату. Везде, на полу, на стенах, потолке, имелись следы.

– Какие еще следы?

– Дело в том, что перед предыдущим пробуждением я видел сон. Словно ты и эта Света превратились в зверьков… И я как будто тоже.

– В каких еще зверьков?

– Ты в ящерицу, а она в жабу.