Он низко пригнулся, передвигаясь во тьме с почти нечеловеческой ловкостью. Когда фигуры исчезли в конюшне, Сен-Жермен побежал и остановился, лишь заскочив на террасу. Там он выждал какое-то время, прикидывая, последовать ли ему за людьми или войти в дом через французское окно, которое, как он теперь видел, было разбито.

Раздался шум, из конюшни выкатилась большая дорожная карета, влекомая четырьмя серыми лошадьми. Пятилистник на дверцах явственно говорил, что выезд принадлежит Сен-Себастьяну, на то же указывала и светлая масть лошадей.

Сен-Жермен побежал по террасе и пробрался через пролом в темную комнату. Он поскользнулся на чем-то липком и чуть не упал. Чувства его тут же воспламенились — это была кровь. Граф наклонился и оглядел валявшихся на полу мертвецов, в одном из них он опознал Жервеза.

Сен-Жермен замер в недвижности, затем осенил крестным знамением лоб злополучного игрока. «Глупец, о, глупец! Зачем ты меня не слушал?» Пора уходить, тут все ясно. Граф отступил к окну.

Из угла послышался шорох. Он повернулся, готовый убить всякого, кто решится на него напасть, но тьма не атаковала. Приглядевшись, граф увидел женщину, лежащую у стены. Она с трудом шевелилась, пытаясь сесть.

— Дитя… О, мое дорогое дитя…

Это была служанка Мадлен Кассандра, и, стараясь придать своему голосу самые дружелюбные интонации, Сен-Жермен произнес:

— Сударыня, я ваш друг. Теперь все в порядке. Злодеи ушли, и я хочу вам помочь.

Перепугавшись, Кассандра могла замкнуться, поэтому ее следовало как можно скорей успокоить.

— Я хочу помочь и Мадлен. Расскажите мне все, что знаете, и я обещаю вам ее разыскать.

Слезы хлынули из глаз служанки, она делала тщетные попытки сдержать их.

— Мадлен… Моя девочка… Они ее увели…

Бурные рыдания не давали ей говорить.

— Нет-нет, мадам, — мягко увещевал бедняжку Сен-Жермен. — У нас ничего не выйдет, если вы будете плакать.

Он выждал еще пару невыносимых минут, пока Кассандра не нашла в себе достаточно сил для разумного разговора.

— Мне уже лучше, сударь, — едва слышно сказала она. — Но я умираю от страха. Барон… — Женщина затряслась, однако сумела взять себя в руки. — Сейчас, господин, я сейчас. Барон… он забрал с собой и Мадлен, и ее достойнейшего отца. Он сказал, где-то есть место… часовня… но… раз этот изверг ее посещает, она, должно быть, посвящена сатане, господин.

— Да не иначе, — угрюмо кивнул Сен-Жермен.

— В этой часовне он хочет убить Мадлен и маркиза. О моя девочка! За что тебе это, за что?!

— Он говорил о часовне еще что-нибудь?

Кассандра подавила рыдания.