Где именно находился сейчас Никс, Мотылек не знал.

— Никс исчез. Он или погиб, или…

Вив повернула голову и, сощурившись, смерила подменыша взглядом.

— Следи за собой, юноша. Никс более могуществен, чем ты когда-либо будешь, — более, чем ты вообще можешь себе представить. И если тело индуктора в самом деле погибло, мы скоро об этом узнаем. И…

Такого холода в ее глазах Мотылек никогда еще не видел и немедленно пожалел о сказанном.

— Если он находится в бреши, то ему придется искать путь обратно. Ты говоришь так, словно тебе совсем не жаль потерять величайший дар вашего поколения. Тупица. Неужели ты думаешь, что другой индуктор просто возьмет да появится тебе на радость? Или что ты сможешь в одиночку познать все тайны кольца? Это невозможно без индуктора, и потому он ценнее любого из нас.

— Кроме Ундины, — прошептал Мотылек, опустив взгляд на песок под ногами и на волны, которые были чуть дальше, то набегая, то отступая, снова и снова.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь…

Через некоторое время Вив оторвала взгляд от океана и устремила его на Мотылька. На ее чуть омраченном, непроницаемости лице не было и тени улыбки, но в нем угадывались мудрость и сочувствие.

— Рафаэль сделал свой выбор, как обязан любой из нас. Как и ты был обязан. — Она строго посмотрела на юношу. — Как ты уже сделал. Ты начал преображение, Мотылек. Это началось в запределье, и вскоре тебе предстоит вернуться в Новалу. Ты не сможешь слишком долго задерживаться в своем туловище. Дай я посмотрю твой знак. — Она требовательным жестом протянула ладонь.

Мотылек вспомнил, как впервые увидел когда-то знак необитаемого тела. Татуировки, полученные во время инициации, впоследствии изменялись, когда энергия эльфов покидала человеческие тела. Крошечные синие крестики, вытатуированные специальными чернилами, обводились кружком, перечеркивались крестом и закрашивались: это означало, что разделение произошло и тело перестало быть обитаемым. Он видел такой знак лишь однажды, давно, в Сиэтле, у мужчины лет пятидесяти с чем-то, и вглядывался в него, пытаясь уловить хоть какой-то проблеск узнавания. Но ничего не дождался. Мужчина выглядел по-деловому: костюм, жесткая глаженая рубашка, зализанные назад волосы. Долго смотреть на таких людей не разрешалось, не говоря уже о том, чтобы заговаривать с ними или показывать им свой знак. Для них это была лишь памятка, оставшаяся со времен давно забытой сумасбродной юности. Встреча с другим носителем знака могла пробудить воспоминания, объяснила тогда Вив. Так что Мотылек взглянул разок и пошел дальше.