— Пожалуй, что так, — согласился он. — Определенно неважно — раз уж мы нашли друг друга. Боже праведный! После стольких месяцев и недель нескончаемого ожидания! А я уже и вправду подумал, что не осталось абсолютно никого, что так больше и не увижу ни души…

— Ничего не говори, любовь моя, — женщина наклонилась, чтобы поцеловать его. Губы у нее были теплые, мягкие, податливые. — Ты же видишь — я здесь, с тобой.

Он всем телом подался вперед, чтобы дотронуться рукой до ее щеки, но она уже стала удаляться, медленно исчезая, растворяясь в темноте. С трудом сдерживая рвущийся из груди вопль отчаяния, он потянулся к ее протянутой руке — но женщина уже отдалилась от него, и кончики пальцев Стилмэна лишь царапнули шероховатую, холодную поверхность бетонной стены.

А в трубе туннеля загадочно клубился промозглый молочно-белый туман.

Опять пошел дождь. Несколько дней, не переставая, он все лил и лил. В сущности, канализация вполне удовлетворяла его, поскольку довольно надежно защищала от превратностей судьбы и непогоды, а потому Льюис особо не беспокоился. Жилье свое он соорудил на достаточной высоте, где-то в метре над дном туннеля, и за все эти годы вода еще ни разу даже не приближалась к этому уровню. Однако его очень раздражали монотонные звуки падающих капель: отражавшееся от бетонных стен эхо превращало капель в некое подобие дьявольского оркестра, а сочившаяся отовсюду влага лишний раз подчеркивала непрерывность этого процесса, что делало его еще более мучительным, почти невыносимым. Ежедневные пробежки по утрам отошли в далекое прошлое, так что, лишившись их, он волей-неволей очень много читал.

Это были книги с рассказами Уэлти, Гордимера, Эйкена, Ирвина Шоу и Хемингуэя; поэмами Фроста, Лорки, Сэндберга, Миллэя и Дилана Томаса. Вчитываясь в строки этих книг, он с особой отчетливостью ощущал странность, даже ирреальность окружавшего его мира. Впрочем, ощущения эти длились очень недолго и были, в сущности, мимолетными, и как только он закрывал очередную книгу, к нему тут же со всех сторон начинали подступать одиночество и неизбывный страх. И так хотелось, чтобы поскорее закончился этот проклятый дождь…

Промозглая сырость. Окружавшие его стены буквально сочились холодом и пробирающей до костей сыростью. И еще это нескончаемое бульканье и журчание воды; гулкая, эхом отдающая капель сочащейся влаги. Даже лежа в собственной постели и накрывшись кучей одеял, Стилмэн не мог окончательно избавиться от этого опостылевшего ощущения сырости. Звуки… Над головой постоянно слышались пронзительные, писклявые крики, гомон, болтовня и напряженный шепот. Вот, кого-то волокут по улице — скорее всего, уже пристукнули свою очередную жертву. Впрочем, вряд ли человека — где они, люди-то? Нет, наверняка это какое-то животное, собака, например, или кошка…