Главное, железная выдержка.

Оставив позади себя дверь в комнату Регины открытой, он двинулся вперед по коридору, стараясь держаться ближе к стене, надеясь, что в этих местах пол из клееной фанеры, полностью скрытый ковром, будет меньше скрипеть.

Он знал, где что находится. Пока Харрисоны обедали, он осторожно обследовал весь второй этаж.

Рядом с комнатой девочки была спальня для гостей. Там сейчас никого не было. Путь его лежал прямиком к студии Линдзи.

Так как люстра находилась спереди, тень от него падала назад, что было весьма кстати. В противном случае, если бы Линдзи случайно взглянула в сторону коридора, то увидела бы его приближение.

Подкравшись к двери студии, Вассаго остановился.

Прижавшись спиной к стене и глядя прямо перед собой, он мог видеть в промежутке между балясинами лестничных перил часть передней. Насколько можно было судить, на первом этаже свет не горел нигде.

Непонятно, куда девался муж. Дверь спальни супругов была отворена, но внутри никого не было. Из студии же доносились шорохи и неясный звук, и он понял, что женщина там была занята работой. Если бы муж находился в студии вместе с ней, за то время, что Вассаго пробирался по коридору, они наверняка перебросились бы хоть парой фраз.

Он очень надеялся, что мужа дома нет – вышел с каким-нибудь поручением. Ему не было нужды убивать его. К тому же не было уверенности, что смог бы с ним справиться, доведись им схватиться один на один.

Из кармана куртки Вассаго достал наполненный свинцовой дробью мешочек из мягкой кожи, изъятый им на прошлой неделе у Мортона Редлоу, детектива. Это было отличное оружие. Приятно было ощущать его в руке. В жемчужно-серой "хонде", припаркованной за два квартала от дома, под водительским сиденьем лежал пистолет, и Вассаго пожалел, что не прихватил его с собой. Пистолет ранее принадлежал Роберту Лоффману, антиквару, у которого он отобрал его за несколько часов до наступления рассвета.

Но у него и в мыслях не было стрелять в женщину или девочку. Даже если бы он только ранил или покалечил их, они могли бы истечь кровью и умереть до того, как он доставит их в свое убежище, а затем снесет вниз, в музей смерти, к алтарю, вокруг которого он располагал свои подношения. А если бы пришлось убирать с дороги супруга, он не мог бы позволить себе больше одного, в крайнем случае, двух выстрелов. Открой он пальбу, ее тотчас услышат соседи и с ходу поймут, откуда она доносится. И не пройдет и двух минут, как весь этот тихий район будет буквально напичкан полицейскими.

Свинчатка была куда надежнее и безопаснее. Он взвесил ее в правой руке, чтобы определить тяжесть.