– Дедушку зовут Пьер, а я Софи! – ответила бойкая внучка.

– Очень приятно, – я расстегнула вторую сумочку.

Она была маленькой и потому востроглазая Софи ее не заметила.

– Мсье Пьер, могу я попросить вас продолжать ухаживать за той могилой и иногда приносить на нее цветы?

– Конечно, я и так это делаю! – старик попытался отвести мою руку с денежной купюрой.

– Так мне будет спокойнее, – я с настойчивостью вложила бумажку ему в кулак. – Большое спасибо. Всего вам доброго.

– Постойте, мадам! – девчонка побежала за мной. – Скажите, а вы ему кто? Любострастному Старцу? Родственница, знакомая или просто так? Как его звали, где он жил, и кто тот парень, с которым…

– Как много вопросов, Софи! – я неохотно остановилась и снова полезла в маленькую сумочку. – И на них у меня для вас есть только один ответ. Вот.

Я протянула ей двадцатку.

– Такой ответ вас устроит?

– Мне не нужны деньги! – девчонка возмутилась и с усилием отвела взгляд от купюры.

– А мне не нужны проблемы, – сказала я и сняла с шеи бусы. – Возьмите, это вам. Просто как сувенир, они недорогие.

Это была неправда, но мне не было жаль безделушки. Подумаешь, оникс! Благодаря Даниэлю в моем распоряжении оказались драгоценности княжеского рода Радзивиллов.

– О, спасибо…

Софи застыла, как вкопанная, восторженно и недоверчиво созерцая гирлянду из полупрозрачных бледно-розовых шариков. Через пару минут, уже с расстояния в полсотни метров, я оглянулась и увидела барышню все в той же позе.

Не знаю, какой бес меня толкнул: неожидано для себя самой я громко позвала:

– Софи!

– Да, мадам?

Девчонка вздрогнула, и на лице ее отразилось разочарование: наверное, глупышка решила, что я передумала ее одаривать.

– Пожалуйста, не называйте его больше Любострастным Старцем, Софи! Его звали Даниэль!