Лорна понимает ее неправильно.

– Ты думаешь, я отправлюсь в ад? – восклицает она.

– Конечно, нет. У вас гораздо больше шансов попасть на Небеса, чем у меня. Вы ведь, наверное, за всю свою жизнь не совершили сознательно ни одного дурного поступка. Работаете с больными, стараетесь их вылечить и берете меньше денег, чем могли бы заработать другими способами. Причем занимаетесь всем этим только по природной склонности к добру, а не потому, что боитесь ада. Меня побуждает к добрым делам мой Господь, а вы производите их сами собой, как чистый родник. Вы куда лучший человек, чем я могу надеяться хоть когда-то стать, и дьявол вообще не имеет над вами никакой власти.

Лорна вскакивает на ноги. Эти последние слова, наряду с бабочками, эскимосами, шизофреническими ангелами, Маленьким Цветком, – все это для нее уже слишком.

– Я должна идти, – выпаливает она. – Мне нужно в клинику.

Бегом к материализму, убежать от всего этого… пусть это надежда, пусть что угодно, но она ничего не может с собой поделать.

* * *

Она даже не умывается, просто хватает ключи, бумажник и медицинскую карту из Университета Джорджа Вашингтона, садится в машину, набирает, пока едет, номер доктора Моны Гринспэн и производит на ее секретаря такое сильное впечатление пациентки, находящейся на грани психоза, что перепуганная женщина говорит, чтобы она приезжала прямо сейчас.

Лорна сдает анализы, ей делают рентген, а потом она мучительно долго ждет, пока наконец дверь открывается и входит с толстой стопкой папок в руках доктор Мона Гринспэн, маленькая женщина с шапкой седых волос над интеллигентным лицом.

Она садится на маленький табурет и с ходу говорит:

– Начнем с хорошей новости: никакой лимфомы у тебя нет.

– Что? Да как это так? У меня все симптомы лимфомы четвертой стадии, и положительная биопсия, и результат компьютерной томографии из Вашингтона.

– Ну что я могу сказать: Университет Вашингтона – солидное заведение, но люди есть люди, и им свойственно ошибаться. Да, лимфатические узлы припухли, но это не злокачественное новообразование. У тебя инфекция. Поэтому и узлы воспалились, отсюда и лихорадка, и потеря веса.

– Инфекция?! Что за инфекция?

– Смешно сказать, бруцеллез.

– Что? Я думала, что это болезнь крупного рогатого скота.

– Все так, но люди тоже болеют этим, и это не шутка. Доводилось тебе в последнее время находиться рядом с сельскохозяйственными животными?

– С коровами. Но симптомы появились раньше.