— Не надо, это я усвоил. Он хочет получить дополнительные, ускоряющие процесс средства для своего колдовства. Я хочу понять, для чего ему это нужно. Что он намерен делать, когда получит эти средства?

— Я не знаю. Не имею представления, каким он стал теперь. Может, он воображает себя мстителем белой Америке за Африку. Хочет показать, что существует черная технология уничтожения, более сильная, нежели технология того же типа у нас. Что-нибудь в этом роде. Он исключительно жестокий человек.

— Полагаю, что так, — сказал Барлоу. — И эту идею он вывез из Африки?

— В Африке он научился способам действия. Быть может, у него всегда была в голове эта идея. Нет, это неправда. Он хотел быть замеченным, реально замеченным как личность, именно он как таковой, а не как личность с добавлением определения «черный», как пишут в разных анкетах. Не как черный поэт, черный драматург, черный муж богатой белой женщины. Он чувствовал, что никогда не добьется своей цели, и это приводило его в бешенство. Тогда он вбил себе в голову, что расе, черной расе разумеется, необходим свой Гитлер, без этого белые люди никогда не станут принимать черных всерьез. И Африка, куда мы поехали, и то, чему он научился там, я думаю, изменили его кардинально. То скверное и злое, что пряталось в глубинах души, возобладало и поглотило все остальное, даже о роли Гитлера он позабыл. Такое случается. Возможно, такое произошло и с Гитлером. Один мой друг имел обыкновение говорить, что вступать в контакт с миром магии, не имея стойкой, очень цельной нравственной основы, — значит подвергать себя самой грозной опасности, какую только можно себе представить. А Уитт ее не имел.

— Ничего себе история, Джейн, — после долгой паузы проговорил Барлоу.

— Расскажите нам о вашей сестре, — вдруг заговорил Паз; Барлоу поглядел на него вопросительно, но Джимми было плевать на это. Он был зол — и не только на убийцу.

Джейн Доу попросила воды; Барлоу вышел и принес воду в большой пластмассовой чашке. Джейн выпила ее медленно, большими глотками и начала рассказывать:

— В Африке я заболела. Кончилось это больницей католической миссии в Бамако. Я долго была без сознания, при смерти, и кто-то из окружающих связался с моим братом. Он приехал за мной и отвез в Лонг-Айленд, родные поместили меня в клинику. Я этого не помню. Врачи не обнаружили у меня никакой патологии, но кажется, я утратила способность усваивать пищу. Уитт появился примерно через месяц, выглядел как обычно и был очень мил. К этому времени мне уже стало лучше. В моей болезни прежде всего был повинен он… ради забавы хотел наказать меня за… что-то… потом помог мне. Я ничего не говорила родным об этом и о том, что произошло. Это трудно описать или объяснить, но… когда я вернулась в Сайоннет, Африка стала казаться мне длинным дурным сном. Я считаю, что была тогда не совсем в здравом уме. Твердила себе, что слишком долго проболела. Я хотела, чтобы ничего этого не произошло, и в конце концов убедила себя, что этого на самом деле и не было. А он обладал теперь некоей силой… аурой, наводящей страх. Чувствуешь себя птицей, которую гипнотизирует змея. Я видела сны. Он действовал на меня через мои сновидения. — Джейн издала звук, похожий на всхлип и, скорее всего, предвещающий истерический припадок, но подавила импульс. — Это звучит нелепо, безумно. Во всяком случае, я ничего не натворила. Но настал день, когда он убил Мэри и ее ребенка. Думаю, ради того, чтобы показать мне свою силу и причинить страдания нашей семье, хотя все мои родные относились к нему очень по-доброму. А я боялась, что он убьет их всех. И чтобы спасти их, я увела «Ястреба» и убила себя.