Паз понимающе кивнул и осведомился:

– Это особая модель ручного культиватора, дающая возможность передвигаться с быстротой молнии и перепрыгивать через стены?

– Ну, речь ведь идет об индейце: кто знает, на что он способен? Возможно, он всю жизнь провел, лазая по деревьям. И у него вполне может быть другое оружие, о котором нам неизвестно.

– Это точно, – сказал Паз. – Думаю, я здесь свое дело сделал. Все ясно, Тито. Ты раскрыл дело об убийствах, совершавшихся огромным «ягуаром». Почти раскрыл. До полного успеха тебе не хватает только одного маленького индейца.

– Мы его заполучим, – заявил Моралес и уставился на Кукси. – Не сомневаюсь, профессор снабдит нас подробным описанием.

– Конечно, конечно, – сказал Паз. – Скажите, профессор, как по-вашему: легко будет его поймать?

– По моему мнению, поймать его почти невозможно, – ответил Кукси.

– Это еще почему? – осведомился Моралес.

– Потому что он большой мастер прятаться. Возможно, он прямо сейчас скрывается в этой живой изгороди или в кроне любого из больших деревьев.

Кукси сделал широкий жест, и Паз с Моралесом непроизвольно огляделись.

– А сейчас, если у вас ко мне больше нет вопросов, то я, с вашего позволения, пойду. У меня полно своей работы.

Он уже собрался уйти, но Паз удержал его за руку.

– Минуточку, сэр, еще один вопрос. Этот малый, у него было имя?

– Да, – ответил Кукси. – Его имя Мойе.

Спустя пару минут Паз, наплевав на все ограничения скорости, сломя голову гнал машину Моралеса по Ингрэм, несмотря на все протесты ее владельца.

Паз ругался по-испански. Главным образом он поносил Кукси, ибо спустя мгновение после того, как прозвучало имя, он обрушил на него поток свирепых вопросов и быстро установил, что профессор прятал своего индейца в кроне гигантского фикуса, в тени которого находилась школа его дочери. Клял он и самого себя за тупость и медлительность. Это ж каким надо быть тугодумом, чтобы так долго не понимать, что живший на дереве друг Амелии был вовсе не воображаемым!

Ехать было недалеко. Когда они остановились у обочины рядом со школьной лужайкой, где над дорогой нависали верхние сучья чудовищного растения, Паз распахнул дверь машины и собрался было вылезти, но Моралес удержал его за руку.

– Это моя работа, Джимми, – заявил он.

– Нет. Пойду я, приятель, – возразил Паз, пытаясь высвободить руку.