Ни за что ни про что объявленный недоумком, Золт не проникся сочувствием к тем, кто действительно отстает в умственном развитии. Он всей душой презирал таких кретинов и рассчитывал, что, заметив это презрение, даже самые тупые из соседей сообразят: ставить Золта в один ряд с дебилами нельзя. А то эти нелепые слухи о нем и о его сестрах оскорбляют их мать, ибо столь благочестивая женщина просто не могла произвести на свет дебила.

Золт остановил поток энергии и опустил руки. С минуту он, улыбаясь, разглядывал висевший в воздухе шар. Теперь ненавистному интернату не поздоровится.

Из пролома, зиявшего на месте окна, несся оглушительный вой сирен. Он перешел в натужный визг, сменился тихим ворчанием и стих.

– Спасатели приехали, Томас! – захохотал Золт.

Он поднес руку к сапфировому шару и толкнул его. Шар пронесся по комнате, как пущенная из шахты баллистическая ракета, и просадил стену над кроватью Дерека. Сквозь неровную брешь в стене, какую оставляет пушечное ядро, было видно, что шар мчится дальше, пробивая стены и выбрасывая языки пламени, от которых все на его пути начинает полыхать.

Золт услышал крики и громкий взрыв. Убедившись, что все идет как надо, он растворился в воздухе и перенесся в Пласентию.

Глава 52

Глава 52

Бобби стоял на обочине шоссе, ухватившись за открытую дверь машины, и тяжело дышал. Сперва думал – стошнит, но обошлось.

– Оклемался? – озабоченно спросила Джулия.

– Да.., кажется.

Мимо проносились машины, обдавая Бобби порывами ветра и ревом моторов. Им владело странное чувство – будто и он, и Джулия, положившая руку ему на плечо, и “Тойота”, за дверь которой он уцепился, по-прежнему мчатся с дикой скоростью, чудом сохраняя равновесие и не сворачивая с полосы. На самом деле они с Джулией брели рядом с “Тойотой”, которая тихо катилась сама по себе.

Он никак не мог опомниться. Сон сразил его наповал.

– Это даже и не сон, – объяснял он, не отрывая взгляда от камешков на обочине и предчувствуя новый приступ тошноты. – Про нас с тобой, про музыкальный автомат, про кислотный океан – это я видел во сне, а сейчас – ничего похожего.

– Но опять про “беду”?

– Да. И все-таки не сон. Эти слова.., как будто их кто-то произносит, и они отдаются у меня в мозгу.

– Кто произносит?

– Не знаю.

Бобби наконец решился поднять голову. Перед глазами все поплыло, однако тошнота больше не подступала.

– Беда.., берегитесь.., там свет.., он тебя любит, – бормотал Бобби. – Я запомнил слово в слово. Так отчетливо, так внятно, будто мне к самому уху поднесли мегафон. Нет, не то... Я ведь не слышал эти слова, они сами вспыхнули в мозгу. Вспыхнули.., как бы это получше выразиться? Громко вспыхнули. Не картинки, как во сне, а ощущения. Бессвязные, но отчетливые. Ужас и радость, злость и прощение.., а под конец – такой странный покой. Не знаю, с чем его и сравнить.