Путешественники, вынужденно разбитые на пары, вяло переговаривались. Братья Иммеры молчали: им-то поход по болоту был вовсе неинтересен, ибо вдоль топкого левого берега родного Рифея такое болото тянулось в их родной Киммерии на сотни верст, там собирали клюкву и мамонтовые бивни, а вообще-то скука была смертная. Федор Кузьмич и академик тоже почти не разговаривали: первый с интересом оглядывал неведомые края, второй с невероятной скоростью заносил впечатления в путевой дневник. Академик более других ждал появления реки Псевды. Он-то наперед записал все сохранившиеся пророчества славной игуменьи Агаптии, и знал, что не будет земле Арясинской покоя, доколе пришлые люди Россию не отыщут. Ясное дело, речь шла именно о болотном гуляй-городе с таким именем: все на Арясинщине знали это пророчество, да только идти искать эту самую Россию дураков не было: все и всегда были заняты, плели кружева, варили варенье, учили старокиммерийский язык, меняли молясины, были встревожены фактом обретения в бывшей Старопионерской библиотеке целых четырех новеньких экземпляров загадочной книги «Наитие Зазвонное», — словом, всем дела хватало, а на болоте волею судьбы оказался только белый караван: не считая верблюдов и их владыки, Кондратия Хароновича, лишь подмастерье Давыдка был тут «из местных». Прочие странники, от киммерийцев до уроженцев села Знатные Свахи, что на Смоленщине — все были пришлые. Хоть и не пускает земля Арясинская к себе никого почти, да только стоит на тех, кого все-таки пустит. Этим она и по болоту пройти разрешит, и в огне сгореть не даст. Так еще игуменья Агапития предсказывала, вот жаль, что забыли все об этом.

Давыдка бежал рядом с первым верблюдом, резво, словно мальчик на картине великого художника Сурикова «Ее благородие боярыня Морозова едет в гости к академику математики той же фамилии». Именно он первый и увидел, что каравану сейчас придется сделать передышку. Льдистая корка болота обрывалась, а дальше, преграждая странникам путь, протекала неширокая, кристально-чистая река. Словно затем лишь, чтобы никакой странник не сомневался, возле реки лежал замшелый камень, похожий на аналогичный с картины великого художника Васнецова, а на нем черными буквами было ясно написано:

РѢКА ПСЕВДА ПАМЯТНИКЪ ПРИРОДЫ ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМЪ

РѢКА ПСЕВДА

ПАМЯТНИКЪ ПРИРОДЫ

ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМЪ

На другой грани камня красовалась довольно кривая стрела, а под ней значилось:

ГОРОДЪ РОССIЯ 7 ВЕРСТЪ И ВСЕ ЛѢСОМЪ