Служанка вскоре вернулась с известием, что бедная миссис Стерк приглашает мистера Дейнджерфилда подняться.
И он взошел по лестнице, оставив в холле белый сюртук и треуголку, и оказался в комнате, где при свете единственной фигурной свечи сидела у изголовья своего славного Барни бледная маленькая миссис Стерк, одетая в грязный муаровый сак; глаза ее были красны от долгого плача.
Со свечи из бараньего сала пора было снять нагар, но, когда в дверях появился и склонился в поклоне мистер Дейнджерфилд, свет ее заплясал, преломляясь на отполированных пряжках его башмаков, отражаясь от граненых стальных пуговиц и горя в серебряных очках, где приобретал фосфорный блеск; на мистере Дейнджерфилде был красновато-коричневый кафтан из разрезного бархата с розовой подкладкой, длинный атласный камзол с вышивкой, изящные кружевные манжеты и галстук, стройную ногу облегал глянцевый шелк; в своих сверкающих драгоценностях, пурпурных одеждах, тонком белье он напоминал богача, явившегося с визитом вежливости на чердак к Лазарю{199}.
Когда бедная маленькая миссис Стерк узрела это великолепие, она почувствовала себя обязанной вдвойне; ее изумляла доброта этого белоголового ангела в разрезном бархате, кружевах и бриллиантах, который спустился из горних пределов в унылую и скромную комнату ее хворающего мужа.
— Доктор Диллон еще не прибыл, мадам? Что ж, уже как раз время; скоро он появится. Как дела у пациента? Ха! Как обычно. Однако? Нет, он немного изменился, не правда ли?
— Как изменился, сэр? — спросила миссис Стерк, глядя испуганно.
— Разве вы не видите? Но не пугайтесь. Вот-вот придет врач, которому я во всем доверяю.
— Я не вижу, сэр. Что это, мистер Дейнджерфилд?
— Э… ничего особенного, просто в прошлый раз у него был не такой вялый вид, и лицо побледнело и осунулось — так мне кажется. А вам?
— О нет, сэр… это плохое освещение… и ничего больше, поверьте, сэр. Сегодня днем, заверяю вас, мистер Дейнджерфилд, в три часа, когда светило солнце, мы все отметили, что он хорошо выглядит. «Никогда не видел, чтобы больной так быстро поправлялся», — сказали бы вы днем.
Она сняла нагар и поднесла свечу к суровому лицу Барни.
— Что ж, мадам, надеюсь, скоро мы так и скажем. Благословенная это будет картина… — да, мадам?.. — когда он сядет здесь в кровати — а я верю, что это произойдет сегодня же, — и заговорит… Да, мадам?
— О, мой драгоценный Барни! — И бедная маленькая женщина залилась слезами, а потом пошли восторги, слова надежды и благодарности, разные истории и молитвы.