Хаусман развернул на острове бурную деятельность. Он проложил улицы, вдоль которых вскоре выросли дома, окруженные садами. Он позаботился о завозе саженцев и плодородной земли, чтобы они могли продолжить рост. Ну и конечно, покупал рабов. Для поддержания «бизнеса» заселивших остров охотников за чужим добром он построил склады, причалы и пристани, а также несколько цистерн для хранения воды — одна из них была высечена из мрамора во время нашего пребывания на Индиан-Ки. Она обошлась хозяину острова в четыре тысячи долларов. Хаусман привлекал мастеровых, необходимых для исполнения его замыслов: кузнецов, судовых плотников, конопатчиков, портных, поваров и прочих; все они жили на острове душа в душу, ибо Хаусман настаивал на гармонии, поддерживая ее с помощью своих сторонников и периодических публичных выступлений по различным поводам.

Таково было состояние острова, когда на него высадились мы с Каликсто. Да, в далеком 1838 году Индиан-Ки был поистине райским уголком. Увы, процветание нередко ведет к раздорам, и тогда люди разделяются на противоборствующие партии.

Чтобы наша «семья» внесла свой вклад в организацию бала, Леопольдина испекла пирог, но печь была такой ветхой и покосившейся, что извлеченное из ее чрева угощение казалось живым — непропекшиеся внутренности подрагивали, как желе, а поверхность, напоминавшая полужидкий пудинг, вздымалась и опускалась — и совершенно несъедобным. Вид печева был настолько впечатляющим, что Люк спросил, не разрешат ли ему «убить» пирог — например, кокосовым орехом, который мальчик нашел на песке у двери в кухню и теперь угрожающе размахивал им. Это предложение порадовало только Асмодея. Себастьяна, хоть и сама едва подавляла смех, предложила мальчику отказаться от затеи и отнести орех туда, где он его взял. Она от души сочувствовала Леопольдине, поскольку сама всякий раз ощущала себя лишней, заходя на кухню, хотя это случалось нечасто. Но что же делать? Ведь на le bal[208] нужно явиться с пирогом. Как спасти положение?

Мы с Каликсто молча потягивали лимонад и наблюдали, как Себастьяна и Лео пытались покрыть пирог сахарной глазурью. Увы, для того чтобы поправить дело, понадобились бы смола и конопатка. Кроме того, пирог еще не остыл, а потому глазурь стекала с боков, словно сок дерева с надрезанной корой. Когда Люк подсказал еще один вариант того, как можно употребить пирог: приделать к нему цепь и использовать на лодке в качестве якоря, — Себастьяна и Лео усмехнулись, пожали плечами, что означало отказ от дальнейших попыток придать пирогу аппетитный вид, и согласились с предложением мальчика. Люк и Асмодей громко рассмеялись, и я бы тоже присоединилась к их веселью, если бы меня не пробил озноб при звуках этого хохота, прежде так унижавшего меня.