Сейчас Барнабаса назначили в качестве моей тени, на случай если жнец, который убил меня, вернется за своим амулетом, а я стала жить настолько прежней и нормальной жизнью, насколько это было возможно. Видимо, тот факт, что я смогла забрать его и не взорвать свою душу в пыль, сделал ее и меня в некотором роде уникальными. Но присматривать за мной было не в стиле Барнабаса, и я знала, что он не может дождаться, когда вернется к своей душеспасительной работе. Если я только смогу разобраться в этих касаниях мыслью, он сможет вернуться к своим обычным обязанностям, оставив меня в достаточной безопасности дома, способной связаться с ним, если темный жнец объявится вновь. Но этого не происходило.

— Барнабас, — сказала я, полностью изнуренная, — ты уверен, что я могу это? Я не жнец. Может, я не могу соприкасаться с тобой мыслями, потому что мертва? Ты хотя бы думал об этом?

Барнабас молча отвел взгляд в сторону озера, окруженного соснами. Тревога, распрямившая его плечи, сказала мне, что да, он думал.

— Попробуй еще раз, — спокойно сказал он.

Я усилила хватку, пока серебряная проволока не впилась мне в пальцы, пытаясь мысленно представить Барнабаса, его легкую изящность, которой не хватало большинству старшеклассников, привлекательное лицо, ослепительную улыбку. Честно, я не была увлечена им, но каждый ангел смерти, которого я видела, был привлекательным. Особенно тот, который убил меня.

Несмотря на долгие ночи тренировок с Барнабасом у меня на крыше, я не могла ничего сделать с мерцающим черным камнем. Барнабас столько крутился около меня, что мой отец считал его моим парнем, а мой босс в цветочном магазине считал, что я должна получить судебный запрет.

Я оттолкнулась от камня.

— Прости, Барнабас. Иди, делай свои дела. Я посижу здесь и подожду. Со мной будет все в порядке. — Может, поэтому он и привел меня. Я буду в большей безопасности здесь, дожидаясь его, чем в нескольких сотнях миль отсюда, одна. Не уверена, но мне кажется, Барнабас наврал своему боссу о моем прогрессе, только чтобы выбраться и снова поработать. Врущий ангел — ага, очевидно, и такое бывает.

Барнабас сжал губы.

— Нет. Это плохая идея. — Сказал он, пересекая дорожку, чтобы взять меня за руку. — Идем.

Я вырвалась из его хватки.

— Ну и что с того, что я не могу протолкнуть свои мысли в твои? Если ты не хочешь оставлять меня здесь, то я пойду за тобой, и просто не буду мешать. Боже, Барнабас. Это летний лагерь. Что со мной может случиться?

— Достаточно, — сказал он, и его гладкое, молодое лицо скривилось в гримасе.