Раб отчаянно закивал, показывая, что все понимает, и скорым шагом удалился от колдуна. Он и так-то старался не приближаться к покоям, в каких размещался алхимик, а уж после такого предупреждения…

— Вот и ладно, — сказал, возвратившись в комнату, Сен-Жермен. — Будем считать, что охранников мы отпугнули. Но соглядатаев сказками не отпугнешь. Так что тебя надо где-нибудь спрятать, и желательно до рассвета.

Джелаль-им-аль только мотнул головой. Глаза у него слипались.

— В доме много народу, сплетни разносятся быстро. Даже намек на то, что тут кто-то скрывается, всех переполошит. Слух разрастется, докатится до дворца, что погубит не только тебя, но и меня, и моего слугу, и Падмири. Я говорю это вовсе не для того, чтобы тебя укорить. Просто мне хочется, чтобы ты понял, что испытания еще не закончились, и постарался удерживаться от рискованных и неразумных поступков. Аллах, возможно, и защищает людей, но не от их же собственной глупости.

Сен-Жермен в раздумье прошелся по комнате, потом глянул на потолок.

— Между полом верхнего этажа и потолочной обшивкой должно иметься пространство. Что скажешь, если мы спрячем тебя там? Правда, тебе весь день придется лежать в тесноте и по возможности неподвижно. Сможешь ли ты это выдержать?

Молодой мусульманин вскинулся, намереваясь пылко восславить собственную выносливость, но что-то во взгляде одетого в черное человека остановило его.

— Думаю, что смогу. При поддержке Аллаха.

— Ну разумеется, — кивнул Сен-Жермен.

Он подошел к большому столу и резким ударом руки сшиб с него на пол два металлических таза. От внезапного звона и грохота юноше сделалось дурно. Он содрогнулся, издав затравленный вскрик.

Сен-Жермен как ни в чем не бывало водрузил тазы на прежнее место.

— Я обещал сторожам развлечение. Прости, но подобное повторится еще не раз.

Скрипнула дверь, в лабораторию вошел Руджиеро. Несмотря на позднее время, слуга был одет.

— Тут что-то грохнуло, — сказал он, не выказывая никакого волнения.

— Да. — Сен-Жермен перешел на греческий. — Как видишь, у нас гость. В княжестве объявились фанатики — почитатели Кали. Ему удалось от них ускользнуть, но мусульманской миссии больше не существует. Утром выяснится, правда ли это, но, думаю, так оно все и есть. — Он наклонился и дунул в горлышко стеклянного, затейливой формы сосуда. Раздался жуткий воющий звук. Джелаль-им-аль прижал ладони к ушам.

— А гость? — спросил по-гречески Руджиеро. — Что будет с ним?

— Пока нам придется его спрятать, а дальше посмотрим. — Сен-Жермен вытащил из-за шкафа большой лист латуни и принялся охаживать его ломиком. — Все. Этого пока хватит. — Он отложил лист в сторону, глянул на юношу и обратился к нему на весьма отличающемся от греческого наречии: — Ты понимаешь меня?