— Не знаю. У меня ничего подобного нет.

— Ты сама — МА! Даже больше, ты у нас МАТЬ — Матрёна. Ты же уже так думала. Ипостась Матери может быть только твоей — не моей же! — Он усмехнулся.

— Это метки Кали? Да?

— Да. Да любую мелочь возьми! И прикинь — почему она с тобой случилась, даже не «почему» — для чего? Посмотри отсюда. У меня когда-то крестик просто так пропал. Потом медальон потерялся, он был от другой силы. Всё это исчезло, потому что оно не совпадало с Кали.

— Я думаю. — Девушка напряжённо вспоминала. — Да, если смотреть отсюда, то многое можно так объяснить. Всё детство, точно!

— А уж когда в институте контакт пошёл, это вообще просто большими буквами было написано. А я не видел. — Чёрный покачал головой. — Седой прямо в лоб и открытым текстом мне твердил: «Берсеркер»! Пустой звук было!

— Берсеркер — ключ?

— Конечно! Прямой и первый. Это слово значит «превосходящий самого себя», сам себя, себя — понимаешь?! А я, дурак, в Сети информацию искал, кого из божеств или партнёров контакта так называли. И не находил, конечно, потому что имя-то это лишь для меня было, его Седой мне назвал. Чтобы именно я это понял.

— А ты не понял и контакт пропал?

— Да. Но я не мог тогда это понять, второй половинки души не хватало. — Он подмигнул Матрёне. — Кое-кто тогда был ещё совсем маленьким.

— А потом я выросла и нашла тебя! — Матрёна довольно улыбалась.

— Да, нашла. Эх, как Снежный Волк мне всё подробно расписывал. — Чёрный вспомнил ещё одну серию подсказок, которую получал. — И кольца-то ему были нужны, и Сердце, и в Петербург Night он зазывал. Кстати, ещё в Англию. И о книге-то беспокоился. Все! Все ключи изложил. Только не понимал, что Татьяна хорошая девушка — да не та.

Чёрный начал смеяться первым, Матрёна присоединилась к нему, сбрасывая нервное напряжение в приступах едва контролируемого хохота. Антону даже пришлось отвести машину к обочине и остановить, подождать, пока они отсмеются.

— Ох, Матрёшка-неверующая, а кто меня избранным называл?!

— Да-а, так это всё для контакта было, а тут Нечто-о! — Она смешно протянула последнюю букву, получилось, как будто слово перешло в восклицание удивления.

— Нечто — ого! — подхватил Чёрный.

— Нечто — ого-го!

— Эх ты, Нюша!

— Знаешь, а ведь Нюша помогла мне самое главное вспомнить, — вдруг призналась Матрёна. — Уж не знаю, как она это сделала, но помогла. Брюс ведь тогда сказал: «Вы найдёте себя», — именно это привело тебя в полный восторг.

Истерическая весёлость прошла так же неожиданно, как накатила, они вновь понеслись по ночному шоссе и уже приближались к посёлку.