Незнакомец откланялся и ушёл. Антон и Матрёна немного посидели, осваиваясь с новым статусом, и отправились осматривать свою нежданную собственность. Час спустя Антон торчал возле штурвалов, разбираясь со здешней системой управления, а Матрёна сидела на носу, болтала ногами и смотрела на горизонт.

Несколько недель спустя Антон стоял за штурвалом, Матрёша удобно устроилась на диванчике в кокпите, а яхта ходко бежала на запад: в Финский залив, затем — в Балтийское море и дальше — в океан.

— Мне кажется, необходимо известить госорганы. — Ирина чуть прикусила губу, и её голос сейчас звучал сдавленно и неестественно — она не умела и не любила спорить.

— Нет смысла, — повторил Леонид. — Они зажмут эту информацию, даже если в неё поверят. И сами не сделают ничего, что необходимо.

— Можно выступить по телевидению, — вставил Онил. — Я могу организовать нам прямой эфир. Можно будет сказать всем людям, никто не успеет перехватить. После этого уже не получится зажать информацию.

— Онил прав. — Ира упрямо смотрела в пол. — Это хороший ход, сначала по телевидению, а потом официальным структурам. Почему вы так не хотите? Вы же не можете представлять всё человечество! На Земле столько государств, правительств, у них сила, армия, а мы кто? Никто.

— Ира, сила не у правительств. — Калина не убеждал, он просто сообщал информацию. — Ты ведь историк, вспомни такую фамилию — Раковский. Христиан Раковский. Слышала?

— Троцкист, арестован в 1938-м, расстрелян в 1941-м в Москве.

— Правильно. А знаешь, почему он прожил после ареста целых три года? В столице? А?

— Было распоряжение Сталина.

— Потому что он сообщил такую информацию, за которую ему пообещали жизнь. И выполнили обещание — его с перепугу убрали только тогда, когда немцы стояли возле Москвы. Чтобы им не достался.

— Да, ты прав. Я вспомнила. Его даже допрашивали по-французски.

— Чтобы рабоче-крестьянские уши не словили лишнего. — Мирон обратной стороной ручки меланхолично чертил треугольники на поверхности стола.

— Рабоче-крестьянским ушам не следовало слышать, что какие-то «они» провели Троцкого из канадского лагеря через Англию до России, провезли Ленина через воюющую с Россией Германию, заставили Керенского сдать государство революционерам, предварительно поддав жару и положив ещё множество простых солдат, чтобы уж точно рвануло. «Они» вручили Россию большевикам, как куклу.

— Я видела эти материалы, давно. Помню, что тогда я не понимала, кто такие «они». Там было: «Я всегда говорил „они“ и больше ничего. Я только сообщу факты, а не имена, — они раздают политические и финансовые должности людям-посредникам, людям, заслуживающим доверия и верным…»