— Спасибо, миз Морган! — зазвенел ее голосок. — Я проведу вашу маму в дом.
И она полетела над церковью, тая в луче искр. Братья бросились догонять, и я не могла сдержать улыбки, но эта улыбка постепенно погасла, я наклонилась вперед, поставила локти на колени.
Мама была в джинсах и цветастой блузке и выглядела очень молодо с распущенными волосами, прихваченными лентой под цвет блузки. Блестящие глаза сразу заметили приготовления посередине кладбища, и лицо ее затуманилось.
— Рэйчел? Удачно, я пришла до твоего ухода. — Она помахала рукой всем присутствующим и направилась ко мне. — Я хотела с тобой поговорить. Смотри ты, из Трентона в конце концов получился вполне приличный юноша — я его видела в прихожей. Очень рада, что ты преодолела эту детскую неприязнь.
Теплая волна облегчения охватила меня при виде мамы — рассудок к ней вернулся. Когда утром я от нее уходила, она витала где-то, была не совсем в своем уме, но я уже видела у нее такие возвращения в норму. Очевидно, Таката знал, какие слова ей говорить, и я подумала, что теперь, когда правда вышла наружу, вполне возможно, что сегодняшний срыв будет последним. Если действительно эти срывы были срывами. Жизнь в постоянной лжи прорывается наружу в самых неожиданных местах и формах.
Я вспомнила Такату, потом отца. Не могла я винить маму за то, что она любила двоих и дитя себе нашла там, где это получилось, и когда я потянулась ее обнять, меня вдруг охватило глубокое чувство покоя. Я дочь моего отца, но теперь я знаю, откуда у меня эти ножищи, рост как у каланчи… и вот такой нос.
— Здравствуй, мам, — сказала я, когда она обняла меня, но смотрела она на Маршала, сидящего за садовым столиком.
— Маршал здесь? — спросила она, когда я села. На лице у нее был написан интерес.
Я кивнула, не глядя на него.
— Он пытается отговорить меня. Тяжелый случай синдрома белого рыцаря. — Она ничего не сказала, и я в тревоге подняла на нее взгляд. Зеленые глаза широко раскрылись, в них клубился панический страх.