Дженкс молчал, стоя на плече Пирса рядом со мной. На нем тоже не было красного, он был одет в рабочую одежду: в облегающий черный шелк и высокие ботинки на тонкой подошве. Если мы войдем на территорию пикси без красной детали одежды, нас обвинят в браконьерстве и могут напасть. Его крылья были подавленного синего цвета, даже когда он взмахнул ими, чтобы удержать равновесие. Он был готов схватить меня и улететь прочь при первых признаках опасности.

Мне было хорошо в жарком городе, и я задрожала, когда Пирс вошел в тень высокого здания. Он начинал нервничать, и аромат колдуна пересилил запах города. Я вдохнула его, наслаждаясь ароматом красного дерева с примесью гуталина. Вернувшись в церковь, Пирс быстро принял душ, прежде чем одолжить у сестры Айви машину, на которой он приехал за мной, и запах мыла смешивался с запахом шелка от его плотного узорчатого жилета. Глядя на него, вы бы ни за что не подумали, что в его кармане лежит эльфийская порно-статуэтка, пока он кивал каждому, мимо кого мы проходили.

И все же, он нервничал, и снова ощупал карман со статуэткой, когда мы притормозили на перекрестке, ожидая, пока переключится светофор. Я уже видела площадь в квартале от нас, и задрожала от предвкушения.

– Я полагаю, что мы сможем пройти напрямую, – сказал он тихо.

– Вряд ли, – ответила я. Пирс слышал меня лишь потому, что я была прямо возле его уха.

– Иди напрямик, – сказал Дженкс, его голос, ставший громче благодаря пиксиной магии, привлек внимания стоявшей рядом женщины. Она уже прошла вперед, когда заметила меня и Дженкса, и зачарованно уставилась на нас, напугав меня и разозлив Дженкса, судя по его комментарию о ее духах и заднице фэйри.

Увернувшись от ее толстого пальца, потянувшегося к нам, Пирс поправил шляпу и пробормотал:

– Я знаю, как добраться до площади, ведь эта чертова площадь прямо перед нами!

Я раздраженно и нетерпеливо задержала дыхание, когда нас окутали выхлопные газы. Дженкс мог перенести меня через улицу, но я не хотела покидать Пирса и статуэтку. Голос Трента раздавался из усилителей, а его изображение транслировалось на новостном экране, который был поставлен во время последнего ремонта площади.

«Эльфийский сукин сын», – подумала я, вспомнив чары Пандоры и его заявление, что он не пытался убить меня. Прибавьте к этому тот факт, что он был в сговоре с Ником, целью которого было засадить меня, и вы поймете, что у меня не было мук совести, оттого что я собираюсь опозорить Трента на местном телевидении с помощью эльфийской порно-статуэтки. А что, если Ник отправился к Тренту уже после того, как я наняла его? Решение, принятое в последнюю минуту, чтобы доставить мне побольше неприятностей? Я слишком многого не знала.