– Чтобы изменить мир, – отвечает Кертис.

Полли предупреждающе кладет руку ему на плечо.

– Все нормально, – говорит он своему королевскому гвардейцу.

– Изменить мир, – повторяет Лайлани, вновь бросает взгляд в глубь дома на колесах, прежде чем встать. – Есть результаты?

– Ну, я только начал, а работа эта долгая.

Рукой, которая несколько отличается от обычной, Лайлани указывает на счастливое лицо, нарисованное на потолке, потом на хула-герлс, стоящих на соседних столиках.

– Изменение мира начинается здесь?

– Как говорила моя мама, все истины жизни и ответы на все ее загадки постоянно у нас перед глазами, мы можем увидеть их и осознать в любой момент нашей жизни, в любом месте, каким бы жалким или роскошным это место ни казалось.

Вновь указав на потолок и на статуэтки, Лайлани спрашивает:

– И каким бы склизким?

– Мудрость мамы поддерживала нас в любой ситуации, даже самой трудной. Но она ничего не говорила про склизлость за или против.

– Это твоя мать? – спрашивает Лайлани, бросив взгляд на Полли.

– Нет. Это Полли, и никогда не спрашивай, хочет ли она крекер. Я согласился есть их за нее. А в окно смотрит Кэсс. Что же касается моей мамы… ты когда-нибудь бывала в Юте?

– За последние четыре года я побывала везде, кроме Марса.

– На Марсе тебе бы не понравилось. Воздуха нет, холодно и скучно. Но вот в Юте, на стоянке грузовиков, ты не встречала официантку, которую зовут Донелла?

– Что-то не припоминаю.

– Значит, не встречала, иначе вспомнила бы. Донелла не похожа на мою мать, потому что они принадлежат к разным видам, хотя мама могла бы выглядеть как Донелла, если бы была ею.

– Разумеется, – соглашается Лайлани.

– Я, в общем, тоже мог бы выглядеть как Донелла, только у меня не хватает массы.

– Масса, – Лайлани сочувственно кивает. – Это всегда проблема, не так ли?