Взбежала по винтовой лестнице справа, ковер с высоким ворсом глушил осторожные звуки шагов. Капли дождя вихрем разлетались вокруг. Остро чувствовался запах выродка в обличье вампира. Сигнализация по-прежнему вопила.

На лестничную площадку выскочил Иммануэль, сын Лео, в облаке серебряного света — превращение было в самом разгаре. За секунду я успела разглядеть стильные брюки, голые ноги, выпущенную и расстегнутую рубашку и голую грудь. Я поднялась на площадку. Вытащила кол. Сирена визжала на пределе своих возможностей.

Он с силой выпростал лапу, разрезав когтями воздух одним молниеносным движением. Я увернулась, быстро наклонив голову. Наметив точку на его груди, скользнула вперед под лапу, защищавшую корпус, и вонзила кол. С трудом он вошел под ребра.

Он отшатнулся. Я вытащила крест и приблизилась. От креста исходило лишь слабое мерцание. Иммануэль упал на высокий пьедестал. Статуя угрожающе зашаталась и повалилась. Мраморная статуя. На каменном пьедестале. Он взревел. Камень треснул. Статуя взорвалась, так и не ударившись об пол. Меня обсыпало мраморной пылью и шрапнелью осколков, сильно поцарапавших кожу. Иммануэль притягивал массу. Я всадила кол ему в самое сердце. Он умер бы, будь он скинуокером, обращенным вампиром…

«Не вампир, — сказала Пантера. — Скинуокер. Пожиратель печени. Занял место Иммануэля».

В одно мгновение я поняла то, что должна была осознать раньше. Намного раньше. Обычные приемы для убийства вампиров против него не подействуют, потому что он не вампир и никогда им не был. Никакой вурдалак не обращал скинуокера в себе подобного и не сделал его членом кровной семьи. Если бы Иммануэль сделал это, Лео непременно уловил и разгадал бы запах моей крови. Нет, это скинуокер сожрал печень вампа и занял его место, перенял его запах. Он сожрал Иммануэля, сына Лео, и занял его место. Холл наполнился удушающим зловонием.

Пыль статуи осела. Мраморный пьедестал разлетелся вдребезги. Выродок, он же скинуокер, продолжал притягивать массу. Прорываясь сквозь шторм каменных снарядов, я попятилась назад. Иммануэль бил наотмашь одной гигантской лапой. Разрывая полностью выпущенными когтями кожаную куртку. Я захлебнулась собственным криком.

— Замри! — Слово разнеслось по дому мощным эхом. С колдовской мощью. С силой и решимостью, заставившей стену заходить ходуном и покрыться рябью. Она обрушилась на меня, больно пронзая тысячью раскаленных иголок. Я не могла дышать. Покачнулась. Рухнула на пол и отскочила, не в состоянии пошевелить и пальцем, замерла.