— Пошли, — сказал он Кэму и Мойре. — Эти сволочи наши.

Летучие мыши в задней части подвала слишком поздно поняли, что некоторые беглецы решили сражаться. Один из них повернулся, возможно, собираясь бежать, ударился о вновь вошедшего и поскользнулся в луже разлитого кофе. Пирсон открыл огонь по тому, который оставался на ногах. Пистолет-пулемет издал свое слабенькое «тах-тах-тах», и тварь повалилась навзничь, ее мерзкая морда разошлась и выпустила облачко вонючего тумана… Похоже на то, подумал Пирсон, что они действительно лишь иллюзии.

Кэм и Мойра, поняв, что им надо делать, открыли огонь по остальным летучим мышам; шквал огня придавливал тех к стене, затем они падали на пол и улетучивались из одежды еле заметным туманом, запах которого для Пирсона сейчас был слаще аромата астр на площадке перед Первым коммерческим банком.

— Пошли, — сказал Пирсон. — Если уйдем сейчас, может, и прорвемся.

— Но… — начал Камерон. Он осмотрелся, начиная, видимо, приходить в себя. Это хорошо; Пирсон понял, что им надо быть настороже, если они хотят выбраться отсюда.

— Не думай об этом, Кэм, — сказала Мойра. Она тоже обвела взглядом подвал и отметила, что, кроме них, там никого не оставалось — ни людей, ни летучих мышей. — Пошли. По-моему, лучше всего будет выбраться через входную дверь.

— Да, — согласился Пирсон, — но только если сию минуту.

Он бросил последний взгляд на Дьюка, лежавшего на полу с застывшим на лице выражением боли и удивления. Жаль, что нет времени закрыть Дьюку глаза, но это действительно так.

— Идем, — сказал он, и они осторожно двинулись вперед.

К тому времени, как они достигли двери, ведущей на террасу — и оттуда на Кембридж-авеню, автоматная стрельба в задней части дома начала стихать. «Сколько погибло?» — размышлял Пирсон, и ответ, который сразу приходил в голову: «Все» — был ужасен, но неопровержим. Может быть, еще одному-двоим удалось выскользнуть, но больше — точно никому. Это была превосходная западня, аккуратно и ловко расставленная для них, пока Робби Дельрей толок воду в ступе, тянул время, поглядывая на часы… Видимо, ожидая какого-то сигнала, который Пирсон предвосхитил.

«Пробудись я чуть раньше, Дьюк был бы сейчас жив», — горестно думал он. Может, и так, но если бы да кабы, то во рту росли б грибы. Сейчас не время для самообвинений.

Один полицейский-летучая мышь остался на часах на террасе, но он смотрел в сторону улицы, возможно, ожидая нежелательного вмешательства. Пирсон наклонился к нему через открытую дверь и спросил: