«И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал… знаете мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?» Подо мной сиял яркий зеленый свет. Я падал к нему Скоро он поглотит меня, и я испытывал только одно чувство — облегчение.

— КОНЕЦ, — прогремел голос Ландри, и затем я упал в зеленый свет. Он сиял через меня, во мне, и Клайда Амии не стало.

Прощай, частный детектив.

Противоположная сторона света

Противоположная сторона света

Все это произошло шесть месяцев назад.

Я пришел в себя на полу мрачной комнаты. В ушах гудело. Я поднялся на колени, потряс головой, чтобы вернуть мыслям ясность, и посмотрел вверх, в яркое зеленое сияние, через которое упал подобно Алисе в Зазеркалье. Я увидел машину Бака Роджера, которая была намного больше той, которую Ландри принес в мой офис. На ней светились зеленые буквы, и я встал во весь рост, чтобы, рассеянно водя ногтями по рукам, прочитать текст:

И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал… знаете, мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?

И под этим, заглавными буквами, в центре, еще одно слово:

КОНЕЦ

Я прочитал текст снова, на этот раз проводя пальцами по животу. Я поступал так, потому что с моей кожей что-то случилось, пусть не слишком болезненное, но изрядно меня беспокоящее. Как только вопрос возник, я понял, что непонятная чесотка свирепствует повсюду — на задней части шеи, на бедрах, в промежности.

«Лишай, — внезапно подумал я. — Мне передался опоясывающий лишай Ландри. У меня явно чесотка, и я не узнал симптомы в первое мгновение лишь потому, что…»

— …Потому что у меня никогда ничего не чесалось, — произнес я, и тут же все встало на свои места. Все встало на свои места так неожиданно и резко, что я закачался, стоя на ногах. Я медленно прошел через комнату к зеркалу, стараясь не чесать свою странно подвижную кожу, зная, что увижу свое постаревшее лицо, покрытое морщинами, которые изрыли его подобно оврагам, и украшенное копной тусклых, седых волос.

Теперь я знал, что происходит, когда писатели каким-то образом забирают жизни действующих лиц, созданных ими. В общем-то это нельзя назвать воровством.

Скорее подменой.

Я стоял, уставившись на лицо Ландри — мое лицо, только постаревшее на пятнадцать тяжелых лет, — и почувствовал, как у меня горит и чешется кожа. Разве он не говорил, что последнее время лишай у него стал проходить? Если это опоясывающий лишай и на пути к исцелению, как же он вынес его в самом разгаре болезни, не сойдя с ума?

Я находился, разумеется, в доме Ландри — теперь это был мой дом — и стоял в ванной комнате рядом с кабинетом. Я нашел лекарство, которым он пользовался для облегчения страданий. Свою первую дозу я принял меньше чем через час после того, как пришел в себя, лежа на полу под его письменным столом, на котором жужжала машина. Мне казалось, будто я проглотил его жизнь вместо лекарства.