Ответа не последовало.

— Все хорошо. Кончилось. Все кончилось.

Потом она подошла к кровати, села и погладила Патрика по лицу.

Впервые, покинув Домус Мунди, Уилл пожалел, что он не в своем теле, не рядом с ней у кровати, не может хоть как-то ее утешить. Оставаться здесь и дальше невидимым было неловко, он чувствовал себя вуайеристом. Уилл подумал, что лучше уйти, оставить живых скорбеть, а мертвого — покоиться. Похоже, он не принадлежит ни к одному племени, и эта неприкаянность, которая вполне его устраивала, пока он путешествовал по миру, теперь не удовлетворяла, а лишь обостряла чувство одиночества.

Он прошел в коридор мимо Рафаэля, который стоял у двери спальни, не в силах войти. Уилл достиг входной двери, спустился по лестнице и вышел на улицу. Он знал, что Адрианна сделает все, что нужно. Она всегда была чувствительной и прагматичной в равной мере. Если Рафаэль попросит, она его убаюкает, сделает так, чтобы тело можно было смело передать врачам, когда те приедут, тщательно удалит все свидетельства самоубийства, а если кто спросит, что произошло, солжет, не моргнув глазом, так что никто не заподозрит неладное.

Что до Уилла, то он не мог отвлечься от мыслей, чем-нибудь занявшись. Перед ним простиралась зловеще опустевшая улица, которая всегда была дорогой к дому Патрика. И всегда будет дорогой к дому Патрика, но это утратило всякий смысл.

«Что теперь?» — спрашивал он себя.

Уилл хотел исчезнуть из этого города, войти в ту реку, где не знают боли и откуда он был вытащен, в тот поток, в котором потери не могут его коснуться и он сможет плыть неизменным. Но как он попал туда?

«Может быть, стоит вернуться к дому Льюиса?» — подумал он.

Возможно, лис, через козни которого он попал на эту печальную тропу, все еще возится в куче мусора, и Уилл сможет убедить его запустить процесс в обратную сторону, стереть воспоминания и вернуть его в поток бытия.

Да, именно это он и сделает — вернется в Кумберленд.

На улицах было многолюднее, чем обычно, и на пересечении Кастро и 19-й, заполненной пешеходами, Уилл увидел знакомое лицо. Это был Дрю, который в одиночестве шел через толпу, стараясь всем показать свою довольную физиономию, хотя это не слишком ему удавалось. Он дошел до угла и, похоже, не мог решить, куда пойти дальше. Люди на ходу толкали его, торопясь в какой-нибудь бар, некоторые оглядывались, но, не видя на его лице ответной улыбки, отворачивались. Его, казалось, ничто не волновало. Он просто стоял в людском потоке, пока завсегдатаи баров торопились по своим вечерним делам.