Я с трудом сглотнул. Глаза четырех мертвых девочек внимательно следили за мной.

— Кажется, я знаю, — наконец проговорил я.

Примерно через час я и мама вышли из дверей Братонского центра досуга. Мы должны были встретиться с отцом, чтобы вместе идти на вечернюю службу в церковь. Ведь сегодня был сочельник.

— Привет, Тыква! Счастливого Рождества тебе, Подсолнух! Заходи внутрь, Дикий Билл!

Я услышал дока Лезандера прежде, чем увидел. Как всегда, он стоял в дверях церкви в своем сером костюме с галстуком-бабочкой в красную и зеленую полоску и красном жилете. На лацкане у него был значок Санта-Клауса, и когда док Лезандер улыбался, его передний серебряный зуб ярко блестел.

Мое сердце застучало изо всех сил, а ладони сильно вспотели.

— Счастливого Рождества, Калико! — приветствовал док Лезандер маму, назвав ее так непонятно почему.

Потом схватил руку моего отца и потряс ее.

— Как дела, Мидас?

Взгляд ветеринара упал на меня. Он положил руку мне на плечо.

— Счастливых каникул тебе, Шестизарядный!

— Благодарю, Птичник, — ответил я.

И тут я ясно это увидел.

Его губы продолжали улыбаться, рот вел себя умно и не дрогнул. Но глаза едва заметно дернулись. Из них ушел рождественский свет, что-то жесткое, как камень, появилось в его взгляде. Но уже через пару секунд выражение его лица вновь изменилось.

— Что ты задумал, Кори? — Рука на моем плече слегка напряглась. — Хочешь отнять у меня работу?

— Нет, сэр, — ответил я, чувствуя, как сжимается рука дока Лезандера, а все мое остроумие улетучивается.

Он еще секунду пристально смотрел на меня, и в это мгновение я испытал настоящий страх. Потом его пальцы разжались, отпустив мое плечо, и док Лезандер обратился к новому семейству, появившемуся в дверях вслед за нами.

— Давай-ка заходи внутрь, Маффин! Счастливого Рождества, Даниэль Бун!

— Э-гей, Том! Поторопись, я занял тебе местечко!