— Поклониться могиле Игоря Северянина, — полез вперед Василевский.

Женщина поджала губы и уставилась на Андрюху.

— Как, вы разве не знаете? — понесся вперед Василевский, старательно не замечая посыпавшееся на него со всех сторон шиканье.

Андрюха вскочил, картинно выкинул руку вперед и громко проговорил, старательно грассируя:

В лице женщины ничего не изменилось. Не ожидавший такой реакции, Андрюха растерялся.

— Ну, поэт такой был, — уже без пафоса добавил он. — В Таллине похоронен.

— Это все, что вы знаете про этот город?

Андрюхин паспорт все еще был у пограничницы в руках, она чуть покачивала им, словно решала: отдать или себе оставить.

— По-моему, достаточно, — выдохся Андрюха.

— Распространенное заблуждение. — Пограничница чуть склонилась, отдавая красную книжечку Василевскому.

— Нас там ждут, — поспешила заступиться за непутевого Андрюху Лена.

— Наш приезд предсказан звездами, — зло добавила Таня. Ей было приятно, что пограничница осадила классного зазнайку и выскочку.

— Ну, еще Георг Отс[1], — пробормотал Андрюха, садясь в кресло и глядя вслед идущей по проходу стражу границы.

— Ты бы Калева[2] вспомнил, — хмыкнула Ким. — Она бы оценила. — И покачала коротко стриженной черноволосой головой.

— Теперь ваше слово, миледи! Прошу! — не простил ей шутку Василевский и попытался выпихнуть одноклассницу из кресла.

— Все остаемся на своих местах, — напомнила пограничница, выдерживающая приличествующее случаю суровое выражение лица. — Когда поедете обратно?

— Через пять дней, — не дала ответить своим подопечным Маргарита Викторовна, а то бы им еще долго пришлось выслушивать стихи и комментарии к ним.

— Надеюсь, возвращение будет в том же составе.

— Конечно! — поторопилась учительница, жестом останавливая приподнявшихся девятиклассников. Каждый хотел высказаться о своем желании остаться в чужих краях. Особенно это почему-то задело Айка. Он еще долго вскидывал вверх согнутую в локте руку и повторял:

— Что она имела в виду, а? Что я останусь у них? Нет, ты мне скажи!