– Сам что думаешь?

– Я ее не понял. По крайней мере, ничего внеземного не почувствовал. – Марк снова затянулся сигаретой. – Люба уверяет, что только она видит белый свет, потому что она пришелец. Подобные ей иногда появляются у нее дома и сообщают информацию. Например, что скоро в деревне произойдет нечто ужасное. Хаос.

Выдыхая дым, он вдруг замолчал. Разглядывая окурок, подумал о чем-то своем. Анна терпеливо ожидала, когда он продолжит.

– Знаешь, – Марк потушил сигарету и бросил в пепельницу, которая стояла на самом краю ступеньки, – я сегодня кое-что видел. Думаю, тебе будет интересно.

Анна развернулась всем корпусом и посмотрела на него в упор.

– Я вся внимание.

– Дело в том, что когда мы искали сына Любы, я обратил внимание на один очень странный факт. Помнишь разговоры о поджогах? Так вот. Пока бродил по деревне в поисках ребенка, случайно заметил, что все сожженные дома расположены вокруг высокого дуба с ядром в корнях. Причем все дома выстроены по кругу. Рисунок напоминает пиктограмму. Все дома в кольце в виде пятиконечной звезды. А те, что выбивались, были сожжены.

– Хмм. Пиктограмма, говоришь? Но зачем? Какой смысл? Ведь, насколько мне известно, этот знак, оберегающий от всякого зла.

– Это еще и знак власти, – напомнил Марк, – власти и интеллектуального всемогущества.

– Не могу связать в голове эти две вещи. Дерево и пиктограмма. Что за оккультизм?

Анна потерла виски. Четкая и ясная мысль от нее ускользала. Никак не удавалось сосредоточиться. Должно быть, это действовало вино.

– Ничего не соображаю, – наконец призналась она.

Марк лишь понимающе кивнул и поднялся со ступенек.

– Пойдем в дом, уже поздно.

Девушка вложила свою ладонь в его руку и встала. Между ними снова пробежала искра. Так бывало каждый раз, едва она касалась его. Марк это тоже заметил.

– Думаю, нам нужно еще раз посмотреть на карту. Может, разгадка кроется именно там, – ее голос заметно дрожал.

Он распахнул дверь, пропуская ее внутрь. Даже спиной она чувствовала его взгляд и тепло.

– Тебе холодно? Ты вся дрожишь.

Видел бы он ее лицо! Сейчас она была сама не своя. Глаза блестели, а пухлые губы еще больше распухли.

– Нет, не холодно.