— Хочешь поменяемся? Я отведу тебя к нему и заберу смою кузину. Ну, что скажешь?

Алиса хотела принять предложение Франца Леопольда, но страх перед тем, что он скажет, подойдя к Малколму, пересилил.

— Нет, спасибо, я вполне довольна своим кавалером на этот вечер, — сказала она немного натянуто, чем вызвала улыбку на лице Дракас.

— Тебе нужно еще немного попрактиковаться в искусстве обмана, — поддразнил он Алису, сопровождая ее в ложу номер пять.

Эрик еще не пришел, и шесть молодых вампиров удобно устроились в обитых темно-красной тканью креслах. Алиса сразу же протиснулась в первый ряд, чтобы лучше видеть происходящее на сцене. Лучиано, поклонившись, уступил Иви второе из кресел в первом ряду. Алиса оперлась на парапет и рассматривала людей, занимавших свои места в партере или направляющихся в ложи.

— Опера Гарнье могла бы быть лучше спроектирована, — заметила недовольно Алиса.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Иви, также рассматривая театр.

— Ложи. Они повернуты друг к другу так, что видна только часть сцены. Можно вывихнуть шею, пытаясь что-то увидеть! В этом отношении места в партере лучше. Я не понимаю, почему люди платят такие деньги за места в ложе.

Иви сделала вид, что задумалась.

— Возможно, потому, — сказала она, — что они больше заинтересованы в соответствии своего гардероба окружающей обстановке и хотят увидеть, кто еще пришел в оперу и во что он одет.

— Вероятно, — презрительно фыркнула Алиса. — А происходящее на сцене отступает на второй план.

— Ну наконец-то до тебя дошло, как все обстоит на самом деле в аристократических кругах, — произнес Франц Леопольд.

— Тс! Маэстро идет! — Лучиано вскочил со своего места, показывая вперед.

Остальные облокотились на парапет, чтобы хоть одним глазком взглянуть на великого Верди. Зал взорвался аплодисментами. Верди шел размеренным шагом среди музыкантов, которые почтительно кланялись ему. Само собой разумеется, Верди был одет в черный фрак. Его седую голову украшал цилиндр. Композитор был чисто выбрит, но если бы у него была борода, то непременно белого цвета. Хотя его трость с набалдашником из слоновой кости была при нем, казалось, что в ней нет абсолютно никакой необходимости. Верди держался прямо и чистыми голубыми глазами рассматривал восторженную публику.

— Ему уже почти семьдесят лет, — сказал Лучиано, продолжая с энтузиазмом аплодировать. — Преклонный возраст для человека.

— Гордый человек, — сказала Алиса, которой понравился Верди. Она откинулась в кресле в предвкушении.

Маэстро спокойно снял белую накидку. Повесил трость на пюпитр и взял дирижерскую палочку. В зале воцарилась тишина. Казалось, что все затаили дыхание. Все взоры были прикованы только к одному человеку. Верди медленно поднял дирижерскую палочку, застыл на мгновение и резким движением опустил ее вниз. В этот момент он походил на волшебника.