Ребята тихонько обходили проходную. Вон там, за кустами, забор чуть ниже, чем везде, не из блоков, а из обычной сетки. Летом перелезать — одно удовольствие: зацепился двадцатью пальцами — раз-два, да здравствует свобода! Сейчас же сетка обледенела, голыми руками лучше не хватать, а в рукавицах неудобно. Да еще валенки…

— Ну не спи! — Андрюха толкнул в спину (значит, сзади бежал, просто не включил фонарик).

Макс ухватился за сетку (как же неудобно в рукавицах!), подтянулся, перелез, упал на четыре кости в сугроб. Чуть не поймал на макушку Андрюху, и только тогда обрел дар речи. Дар был скудный и какой-то кривенький:

— Э-э?

— Видел, — кивнул Андрюха. — Но ничего не понял.

— Э?

— Он же умер два года назад! И что там Сашка делает?

— Вот-вот.

Ребята спрыгивали в сугроб и включались в эту плодотворную дискуссию. Возвращение мертвого Старика стоило обсудить, и никакой дежурный на проходной не мог помешать этому.

— Видал?

— Мы же в тот год все здесь были, похороны видели. Помнишь, Серый?

— Угу… И что там делает Сашка?

Они болтали громко, на весь лагерь, Макс побаивался, что разбудят какую-нибудь шальную вожатую младших отрядов. Как выскочит, как выпрыгнет, да отправит мыть полы во всем корпусе. Бу! Хотя, после воскресшего Старика… Не, все равно неохота попадаться.

— Тихо вы!

Ребята замолчали, но ненадолго. Новость была не из тех, что переваривают молча и в одиночку. Через пять шагов Серега не выдержал:

— А как он курил в топку! Прямо лицом! — и Макс поддакнул:

— Бородой в открытый огонь, даже твой дед так не может!

Это было правдой. Серегин дед на деда-то не похож. В смысле, на старика. Он преподает физ-ру в школе, через козла прыгает — будь здоров! И по стеклам ходит. Не в школьном спортзале, конечно, а на даче, но в маленьком городе и дачи у всех рядом, так что Макс это видел, и не он один.

— Не может. Этот в землянке — точно мертвяк.

Болтая на весь лагерь, ребята дошли до корпуса, и никто (о чудо!) их не застукал. Макс приземлился на звонкую пружинную кровать, скинул валенки и только сейчас сообразил, что снег-то надо было вытряхнуть еще на крыльце. У кровати на полу теперь белел целый сугроб. Скрипя заснеженными носками, Макс прошлепал на крыльцо, чтобы стрясти остатки снега.